— Потому что надо было меньше пить пива по выходным. Этот старый хрен сказал, что мы продали Ливию каким-то бидаатчикам и Аллах тяжело покарает нас за это.
— Бидаатчики[39]? Что за на хрен…
— Не знаю, босс…
— Черт, в этой стране ещё не все потеряно, если они борются за свое будущее.
— Вот только пули почему то всегда летят в нас, босс.
— Это верно… боже.
На самом верху минарета — ни хрена не было никакой площадки, чтобы орать азаны, призывы к намазу. Только три громкоговорителя, уставившиеся своими раструбами в сторону города — на север; в сторону моря громкоговорителя не было, потому что морские гады намаз делать не будут. Хитрый мулла протянул вниз провода и читал азаны снизу, не поднимаясь на минарет. Высокое место облюбовали портовые чайки, отожравшиеся на отбросах с кораблей, вонь была такая, что хоть нос затыкай…
— Боже… почему бы нам не поднять сюда этого козла и не заставить его сделать здесь уборку, а? Здесь можно разводить картошку…
— Раз твоя ирландская душа жаждет картошки — вот и разгреби здесь все, сделай что-то вроде грядки в углу, окей?
— Вы меня убиваете, босс.
Британский снайпер — расстегнул полумягкий чехол и достал из него винтовку L115A3.
— Закончишь с грядкой, установи связь и приборы наблюдения. И торопись… давай, шевели задницей…
* * *
60-кратная труба для наблюдения дала отличную картинку порта, купавшегося в первых утренних лучах солнца. Его блики играли на грязной воде.
— Готовы, босс?
— Готов. Наводи по сигнальному огню.
— Так… расстояние… 1760, почти миля. Неплохо.
— Ветер?
— Если верить Кестралю — северный, постоянный, примерно 12 футов в секунду.
Этого следовало ожидать — более тёплые воздушные потоки, сформировавшиеся над морем, как над гигантским природным аккумулятором тепла, шли навстречу основательно остывшей за ночь суше. Часа через три это изменится…
— Окей, поправку взял.
— Пристрелочный, босс?
Британский снайпер прикинул.
— Нет. Не стоит. Не будем рисковать.
— Окей. Докладывай, что видишь…
— Так… от ворот… вижу машины, босс. Немало машин, в порт не проехать…
Это было особенностью местной торговли нефтью — некоторые небольшие племенные группы имели только свои качалки и качали нефть в свои резервуары. Потом они не сливали её в трубопровод, как делалось раньше, а цистернами везли в порт продавать, иногда до половины прибыли уходило на дорогу. Всё это чертовски напоминало торговлю с арабами и неграми начала прошлого века — вот только крови при этом лилось намного больше. И никто не говорил, что арабы и негры, продающие богатства своей земли за связку бус — тоже люди, и у них тоже есть права. Как-то не додумывались тогда до такого…