Бывают, конечно, и исключения. Иной раз и в каком-нибудь Кольквице встретишь достойную каменную постройку, с возвышающимся к небу куполом, с небольшим уютным залом ожидания и продуктовой лавкой за углом. Но все же чаще получается наоборот.
Вокзал в Сибнице оказался с виду обычным деревянным сараем. По случаю прибытия поезда дверь внутрь была открыта, не вызывая, впрочем, никакого желания туда заглядывать. Пара тусклых фонарей едва освещала поломанную обшарпанную плитку перрона.
На этой станции поезд должен стоять всего пять минут, после чего унесется дальше, в сторону Подгорицы. Люди с огромными баулами метались по перрону в поисках своего вагона, боясь опоздать и пропустить отправление. Выйти из поезда, особенно из вагона первого класса, в котором размещалась наша команда, было гораздо проще, чем попасть внутрь.
Несмотря на недавнее наступление весны, а может и благодаря ему, погода на улице стояла зябкая, неприятная. Я покинул теплый вагон с неохотой, поеживаясь от мерзкого ветерочка.
Анжела сонно оглядывалась, кутаясь в теплое пальто, весьма удачно зауженное в талии. В ее руках — небольшой саквояж со всем необходимым в дороге. Теплые сапожки и перчатки дополняют ее, как всегда элегантный, наряд.
Резким контрастом на ее фоне выделялся Марио — в короткой осенней куртке и с объемным рюкзаком, набитым под завязку. Совершенно непонятно, за счет чего он сопротивляется стуже, у него не было не то что перчаток, но даже и головного убора.
Я поднял воротник плаща, пытаясь укрыться от ветра, и натянул пониже свою шляпу. Холод еще не успел пробраться мне под одежду, но уже запускал туда свои противные щупальца.
Рядом Хельга, в почти таком же, как у меня, плаще. Вот только если на мне плащ сидит, как влитой, то у ведьмы его полы трепыхаются, словно крылья гигантской летучей мыши. На ее голове почти детская шапка с помпоном и на завязках, за спиной — небольшая торба с вещами.
Григорий стоял чуть поодаль, потягивая трубку — свою новомодное увлечение. В какой момент он к нему пристрастился, точно не скажу, но вот уже несколько месяцев, как вижу его дымящим. Он пренебрегал шапкой, пальто застегнул только наполовину, напрочь игнорировал холод и ветер, взъерошивающий его бороду и волосы. В левой руке Химик держал чемодан с вещами, а через его плечо перекинута совсем другая сумка — с алхимическими снадобьями и зельями, без которых он вообще никуда не выходит.
Если не присматриваться, то сложно заметить в его фигуре хоть что-то необычное. Но я знал, что под рукавом пальто скрывается протез — замена ампутированной левой руки. Трудно представить, во что ему обошлось это чудо техники — сплав новейших механических и магических технологий. Достаточно сказать, что в протезе имелся свой, независимый источник питания, работающий на энергоне, а связь между живой плотью и сталью обеспечивали несколько сильнейших магических печатей, наложенных лучшими магами Пруссии. Подозреваю, что при создании протеза не обошлось и без алхимии. Впрочем, я по прежнему остался профаном, как в магии, так и в механике и в алхимических взаимодействиях. Так что для меня это был просто невероятно сложный супер-технологичный артефакт, сам факт существования которого я принимал, но познать его суть и способ действия даже не пытался.