— П-пожалей меня, — жалобно выговорила Айрис дрожащим голосом. — Пожалей меня….
Она произносила это в надежде, что у Рика возникнет такое же чувство, как и у нее. Возникнет желание погладить по голове и позаботиться. Она надеялась, что ей больше не будут делать больно, и подарят тепло.
— Пожалеть? — злобно спросил Рик.
Он с такой силой стиснул ее запястья холодными ладонями, что Айрис издала болезненный стон. Она увидела лицо Рика на фоне развешанных ламп, и от испуга ей перехватило дыхание. Лицо маньяка, накрытое зловещей тенью, воспаленные белки глаз, взгляд, полный ненависти и отчаяния. Взгляд человека, который вот-вот собирался убить.
— П-пожалей, — еле вымолвила она, и схватила ртом побольше воздуха. Она с надеждой взглянула на маленькое прямоугольное оконце под потолком, надеясь снова увидеть там соседского мальчишку. Он иногда к ней прибегал, совершенно не понимая, почему она не выходила играть с ним. «Алекс, — говорил он при первой встрече. — Меня зовут Алекс. А тебя как?»
Но она не знала, что ответить. Не знала, что такое «Алекс», да и вообще этот мальчишка ей поднадоел скоро, но теперь он был как никогда нужен.
— Алекс! — крикнула она. — Алекс!
— Алекс! — Рик передразнил ее, и скорчил нарочито жалобную гримасу, окончательно уничтожив надежду на спасение. — Алекс! — крикнул он и влепил ей звонкую пощечину. — Алекс! — перед глазами Айрис снова вспыхнуло, в щеке возникла жгучая боль, Айрис уронила подбородок на грудь, и всхлипывала, роняя слезы. Волосы закрыли ее лицо. Рик схватился за прядь волос и оттянул их, запрокинув Айрис голову. Боль в скальпе возникла такая, что казалось, его сорвут. Рик облизал шею Айрис, оставив влажный след из слюны.
Ее страдания погружали Рика в эйфорию. Он до сих пор помнил, что именно из-за матери Айрис они оказались в роддоме Четвертого кольца, именно из-за Айрис звуковик ранил Марко, и именно из-за Айрис Марко умер от кровопотери. Ребенок, считал Рик, перечеркнул ему жизнь, убил его любовь, и потому ребенок должен был страдать. Рик мстил Айрис за Марко, и в мести стал беспощадным. «Мелкая отвратительная мерзавка» — с омерзением подумал Рик.
— Такая беззащитная и красивая, не смотря на то, что я порядком тебя изуродовал. Ты же моя единственная. Моя сладкая девочка, — Айрис услышала жужжание ширинки и зажмурилась, почувствовав в ладони упругое, жилистое и пульсирующее. — Подвигай ручкой, как папа любит. Сделай папочке хорошо.
И Айрис стала делать ему рукой, неумело, неловко, и жалобно всхлипывая, но от ее беспомощности Рик больше заводился. Ладонью Айрис чувствовала, как жилы разбухали, как ствол становился больше, как он пульсировал спазмами.