Сноха уже подошла к двери, намереваясь вернуться в лавку, как снова послышался крик ребенка. Пока мать насильно гладила его братовой рукой, Драголюб вывернулся и вцепился в брата, чтобы отнять у него драгоценный обломок кирпича. В борьбу и возню детей вмешалась жена бакалейщика и, вне себя от ярости, схватила сына на руки, отняла у Драголюба красный кусок шершавого кирпича и как следует стукнула им мальчонку по голове.
— Бандит, разбойник! Хорош красавчик, весь в папку!
— Не смей мое дите бить! Я — могу, мой он, могу его и ударить, слава богу — здоровый и крепкий!.. Не то что твой — дунешь, и развалится! — неожиданно прошипела Марина каким-то необычно тонким голосом, почти шепотом, поднимаясь и натягивая шаль на побледневшее лицо, и закончила гордо: — И моего мужа не замай, запомни это хорошенько, сношенька!
Сноха, подойдя к двери, выпрямилась. От ее надменного крика ребенок на руках затих, позабыв о своем маленьком горе.
— Посмотрите на нее, подумаешь, госпожа каменщица!.. Вы в чьем доме живете?.. Убирайтесь, если тебе не по вкусу, постройте свой и живите, как хозяева!
— Если мы не в своем доме, так и не в твоем, у моего брата и у его дяди живем. Пусть мы в чужом доме, опять же не в Африке. Не рабы!
И Драголюб замолк от непривычного материнского голоса, ухватился за юбку, тогда она подняла его вверх — одновременно защищая и гордясь сыном:
— Вот будет хозяин дома. У нас есть для кого строить и для кого наживать, а у тебя хоть всего полно, да этот твой хиляк все растратит на адвокатов и на суды… Еще и на виселице кончит!
И тут, сощурясь от злости, разъяренные женщины оставили детей и бросились врукопашную.
— А кто виноват, сношенька, а?! В девках надо было себя получше блюсти, вот и родила бы такого сына, как я… Всем ты красавица, а для сына — нехороша, а я вот уродина, а опять же мужу моему и сыну — хороша!
Когда сбежались соседи, чтобы разнять их, вышел из лавки и сам бакалейщик:
— А ну, домой, дуры полоумные! А где дети, дети где?
Женщины, словно опьянев от ярости, стали оглядываться по сторонам.
Драголюб и Драгомир сидели на корточках возле колодца, и Драголюб стучал тем самым кирпичом по камешку. Видно, воображал, что колет орехи. Женщины, у которых все еще внутри кипело, сердито схватили каждая своего сына и потащили их в разные стороны. А ребятишки, уловив намерение матерей, потянулись друг к другу и, перевесившись через материнские плечи, махали ручонками.
1931
Перевод Т. Поповой.