Когда мы оказались в саду, Мита с важным видом приложил палец к губам, что еще больше разожгло мое любопытство. Мы встали на два кирпича и прильнули к ветхой, источенной червями доске. Я ничего не видел. Мита немилосердно тыкал меня носом в одну из дырок:
— Видишь? Направо!
Наконец я услышал голоса. И сквозь виноградные листья увидел в тени за столом Чичу и отца Душана, носившего прозвище отец Труба, так как он не мог говорить тихо, а Евангелие читал — словно прихожан отчитывал. Поп мурлыкал стихиру, а учитель гладил бороду, покашливал в кулак и, покусывая ус, задумчиво глядел на шахматную доску. Сделав ход, поп насмешливо тянул:
— Эх-ха-ха, следовательно, та-ак. А мы вас теперь по голове! Шах! С головы рыба тухнет, с головы рыба тухнет! — тянул он на манер «гласа пятого».
Владислава сидела рядом, обхватив руками колено и устремив неподвижный взгляд на доску.
— Отец, сделай рокировку!
Поп вызывающе глянул на нее и язвительно заметил:
— Барышня, это не вашего ума дело! Женщины в таких вещах не разбираются.
— Простите! — сердито отрезала Владислава и дернулась, когда поп, будто бы отечески, похлопал ее по плечу. Продолжая гнусаво напевать, шмыгать носом и разводить пальцами в воздухе, размышляя, за какую фигуру взяться, другой рукой — я видел это совершенно отчетливо — он стиснул колено Владиславы. Девушка сжала губы и с еще большим вниманием вперила взгляд в доску, в то же время силясь сбросить со своего колена руку мужчины.
— Эх, будь что будет! — радостно воскликнул поп, глаза его заблестели, и он поставил ладью против королевы учителя. — Шах и мат в два хода!
Побледневшая Владислава встала, изломанно, как кошка со сна, потянулась, отряхнула блузку, хоть на ней не было ни одной соринки, и медленно пошла к дому. У самого порога она обернулась. Приоткрыв дверь, обернулась снова, еще раз мелькнуло ее бледное овальное лицо и черные глаза. Тряхнув головой, она вошла в дом и решительно захлопнула за собой дверь.
Чича все это время теребил свою бороду и безмолвно переставлял фигуры.
— Дочка! — тихо позвал он и поднял голову.
— Владислава ушла, — отметил отец Душан фамильярным топом.
— Что? — не понял учитель и снова опустил голову.
— Мадемуазель Влада! — крикнул поп, и в его голосе звучало удовольствие от возможности вслух произнести имя девушки.
— Воды, — пробормотал в бороду учитель.
— Принесите воды! — распорядился поп и неизвестно отчего засмеялся.
— Вы хотите сказать «пожалуйста, принесите»? — глухим строгим голосом сказала девушка, не глядя на попа.
— Ха-ха, я не прошу!
Следующую партию проиграл поп, и партнеры поднялись.