Статуя угрюмо промолчала, и после этого мне совсем поплохело.
– А более ранние события, Рейс? О том, кто ты? Как жил в последние тысячелетия… хотя бы о том, что твое вместилище было разбито, а потом снова собрано, ты помнишь?! Или о том, кто это сделал?!
– ТЕБЯ… ПОМНЮ… – после короткой паузы пророкотал бог. – ОСТАЛЬНОЕ… СМУТНО…
– Как такое может быть?! – в шоке прошептал я, глядя на статую широко раскрытыми глазами. Рейс же тем временем замолк и больше не отозвался. Его веки окончательно закрылись, зловещий огонь под ними угас. И всего через миг вместо ожившего бога передо мной стояла обычная каменюка, которая наотрез отказывалась общаться. И даже не вякнула, когда я от неожиданности отколол от нее приличный кусок.
Когда этот кусок с оглушительным грохотом шмякнулся на пол и разлетелся на несколько осколков поменьше, я поначалу опешил. Затем недоверчиво потрогал один из них ногой. Не получил в ответ никакой реакции. Ни одной, даже самой завалящей молнии! Исполнившись самых дурных подозрений, снова тюкнул величественного бога по коленной чашечке и… глухо ругнулся, когда еще один кусок из нерушимого, освященного богами материала, попросту развалился, словно обычный известняк.
Тьма!
Да что же такое происходит?!
Оставив Рейса в покое, я метнулся обратно, но Фол на мой недвусмысленный жест не отреагировал. И точно так же, как Рейс, вдруг потерял к творящемуся в храме всякий интерес. А когда я полоснул его по стопе секирой, без всякого сопротивления начал разваливаться на куски.
– М-мастер Рэйш! – в панике прошептал Роберт, и вот тогда я обернулся в поисках помощи у отца-настоятеля. Но внезапно обнаружил, что смертельно бледный отец Гон стоит, с трудом удерживая равновесие, а затем один из самых могущественных темных жрецов вдруг закатил глаза и осел на пол. Более того, стоящий рядом Ал вдруг схватился обеими руками за голову и протестующе булькнул, словно получил невыполнимый приказ. А еще через миг его поверхность пошла густой рябью и всего за один удар сердца обратилась в камень.
В храме после этого резко потемнело, а затем и похолодало, как если бы из него ушла всякая жизнь. Омертвевшие статуи выглядели жутко, а окаменевший Ал – и того страшнее. Но что самое скверное, я больше не ощущал силы в этом месте. Здесь не осталось даже тех крох, которые я помнил со времен, когда укокошил громадного вампира.
– Что п-происходит, учитель?! – беспомощно посмотрел на меня растерявшийся от таких новостей Роберт.
Я проверил пульс на шее отца-настоятеля и сжал челюсти.
Сказал бы я, что происходит… но боюсь, такие слова и в таком количестве в храме произносить не стоит. Потому что боги, даже если и покинули недавно обретенную обитель, мне этого не простят. Если, конечно, вернутся.