Херьен поежился.
– Эрнест Второй сошел с ума.
– Именно, – подтвердил герцог. – Поэтому всего, что касается времени его правления, будущие короли стараются не касаться. Из остального – как повезет. Принцип работы артефакта нам до конца неизвестен. Поэтому по большей части обретение королем хранящихся в артефакте знаний – проблема из разряда счастливых или несчастливых случайностей.
– Если он так опасен, почему же его до сих пор используют? – проворчала Триш, обменявшись с бывшей наставницей выразительным взглядом.
– Хороший вопрос, – обронил в наступившей тишине Корн, и мы снова выразительно посмотрели на герцога. – Но думаю, сейчас это уже не столь важно. Милорд, вы ведь не просто так затронули сейчас эту тему? Вы сказали, что это как-то связано с нашим делом?
Его светлость болезненно поморщился.
– Ваши коллеги задают правильные вопросы, Корн… а вот я, к сожалению, задумался об этом слишком поздно. Только когда вы попросили меня проверить все подозрительные артефакты, так или иначе связанные с магией разума… когда перед нами во весь рост встал вопрос о массовой потере воспоминаний… когда Ринорк Шестой в считанные годы из цветущего мужчины превратился в старую развалину, а целители так и не установили причины его странной болезни… я вспомнил о «проклятии королей» и подумал, что по большому счету мы понятия не имеем, что это за артефакт. Не знаем даже, откуда он взялся в королевской сокровищнице. И вот тогда я начал копать…
Корн аж вперед подался, впившись глазами в его светлость с таким видом, будто именно тот был виновен в творящихся в Алтире безобразиях.
– Что вы узнали?!
– Только место и время, – глухо уронил его светлость. – Артефакт был привезен в Алтир из Лотэйна. И случилось это, по разным источникам, от полутора до двух тысяч лет назад.
* * *
Когда лорд Аарон Искадо умолк, на лице шефа отразилась бешеная работа мысли.
Лотэйн… кто бы что ни говорил, а большинство наших бед так или иначе связано именно с этой страной. Раскол среди жрецов, серия затяжных войн с соседями, уничтожение алтарей и божественных вместилищ. Наконец, проклятие «Путешественницы», создание Палачей, череда жестоких убийств, которые напрямую коснулись всех присутствующих… Моя собственная история, правда, началась задолго до того, как я очутился в центре событий, но даже сам факт обретения мною темного дара был заслугой лотэйнийского жнеца. Неполноценного, тщеславного, жестокого… но именно Лотий вмешался в мою судьбу. Из-за его фанатизма я потерял семью. И исключительно благодаря ему стал тем, кем стал.