От последней мысли меня бросило в холодный пот, но по поводку тут же пришла успокаивающая волна. Мол, все в порядке, о тебе помню я. И пока это так, окончательно утратить эту часть памяти нам не грозит.
– Рэйш, ты чего? – с подозрением воззрилась на меня Хокк, когда я с облегчением выдохнул и утер выступившую на лбу испарину. – Что-то вспомнил?
– Скорее, забыл. Но мне вовремя напомнили.
Взгляд у Хокк стал настороженным.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Теперь уже нет, – криво улыбнулся я, приходя в себя. – Отойдите. Не уверен, что получится, но хочу подключить к работе еще одного служителя.
У Корна на физиономии вновь проступило подозрение, когда маги безропотно отступили в сторону, предоставляя мне полную свободу действий. Затем он поправил на носу визуализатор и старательно завертел головой, явно надеясь увидеть того загадочного духа, о природе которого догадывался совершенно правильно.
Мэл тем временем, не снимая невидимости, подступил к стене вплотную, и я прямо почувствовал, как в его мыслях проступило колебание. Кажется, он что-то такое вспомнил. Или же еще только пытался это сделать? Но он был магом. Причем темным и родом с тех самых времен, когда некросы и маги Смерти имели не в пример больше возможностей. Быть может, ему и этот тип защиты чем-то знаком?
– «Да, – мысленно отозвался брат в ответ на мой молчаливый вопрос. – Что-то такое припоминаю. Кажется, это называется „клубок“?»
Я сосредоточился на чужих ощущениях и буквально почувствовал, как брат положил обе ладони на стену в попытках что-то в ней найти. Спрятанные внутри камня нити заклинания зашевелились, будто разбуженные змеи. Некоторые даже отпрянули. Какие-то, напротив, кинулись к нарушителю. Но, не добравшись до его ладоней совсем немного, неожиданно остановились и задумчиво закачались, став еще больше похожими на взбудораженных змей, которых пытается приручить укротитель.
Что именно делал Мэл, я не понимал – мне эта магия была незнакома. Но от его действия вскоре вся стена пришла в движение, магические нити сперва раскачивались вразнобой, но по мере того, как брат продолжал колдовать, все больше и больше «змей» начинали раскачиваться в едином ритме.
Наконец, когда в унисон зашевелились все нити до единой, весь громадный клубок неожиданно провернулся вокруг своей оси и раскрылся, будто живой цветок.
В казавшейся непроницаемой стене что-то щелкнуло.
Где-то внутри загрохотали невидимые цепи.
А еще через миг камни перед нами расступились, открыв узкий и совершенно прямой проход, конец которого пропадал в непроглядной тьме.