Только после этого девчонка в моих руках обмякла.
Я запоздало отстранился, разрывая затянувшийся поцелуй, но на свободу незнакомка больше не рвалась. Оттолкнуть меня не пыталась. Только прерывисто вздохнула и, не поднимая глаз, прошептала:
– А говорите, что вы неприступный… и губы у вас совсем не холодные… разве что чуть-чуть… тогда как все остальное – неправда.
– Правда, – так же тихо возразил я, чувствуя себя более чем странно. – Но не вся.
– Той, что есть, мне вполне достаточно. Вы не могли бы меня отпустить?
Я послушно разжал руки, и леди, оказавшись на свободе, снова вздохнула. На этот раз – с облегчением. После чего отступила на шаг, оправила складки длинного платья. Затем осторожно отодвинула штору, некоторое время изучала обстановку в коридоре. Но нашла ее вполне приемлемой и, обернувшись, добавила:
– Спасибо вам, мастер… к сожалению, все еще не знаю вашего имени.
– Вы и своего тоже не сказали, – напомнил я.
– Простите, но так, наверное, будет лучше.
Ее губы в третий раз тронула легкая улыбка, в которой мне отчего-то почудилась грусть, а затем леди выскользнула наружу и, шепнув напоследок: «Прощайте», быстро побежала прочь.
У меня после этих слов что-то неприятно царапнуло в душе.
Наверное, надо было что-то сделать. Или сказать? Может, догнать? Но тут на ближайшей стене проступила серебристая надпись:
– «Арт! Вернись! Ты нужен в храме!»
А чуть позже прямо в голове раздался оглушительный вопль:
– «СРОЧНО!»
С досадой покосившись на плотную штору, за которой почти затихли звуки чужих шагов, я со вздохом отказался от мысли вернуть необычную девушку.
Она меня удивила. Можно даже сказать, шокировала. Ее свет и моя Тьма… все это было до крайности странно. Но Ал зря панику наводить бы не стал, поэтому я отступил, пару раз тряхнул гудящей башкой. И бесшумно растворился во Тьме, гадая, что такого страшного могло случиться в первохраме за то недолгое время, что я пробыл во дворце.
* * *
– «Арт! Она проснулась!» – торжественно заявил Ал, стоило мне переступить порог храма.
Я озадаченно замер, но оживший алтарь был не на шутку взбудоражен и аж приплясывал на месте от нетерпения. Его поверхность ходила волнами. Временами зеркальная «кожа» то вспыхивала яркими искрами, то снова становилась матовой. Я его в таком состоянии видел всего один раз, когда у нас случились накладки со сборкой статуи Рейса. Но тогда мой «зеркальный» друг был серьезно обеспокоен, а сейчас – счастлив как никогда.
– «Ты слышишь?! – гаркнул он, заставив меня непроизвольно поморщиться. – ОНА проснулась! Понимаешь, что это значит?!»