— А знаете, что ещё не вежливо? Являться на свадьбу моей светлости с каким-то оборванцем.
— Скажете тоже! — показательно обиделась я. — Я хорошо одеваю Шона.
У Грейстока тёмно-карие, глубоко посаженные глаза, а когда он щурится, вот как сейчас, кажется, будто их и вовсе затягивает тьма.
— Ваши родители этого бы не одобрили, Лорейн.
— Кристофер, не будьте занудой. К тому же мои родители уже два года как умерли, — произнесла как можно равнодушнее. Не хочу, чтобы он знал, как мне было больно.
Он вообще ничего не должен обо мне знать.
Семь лет назад мы перестали друг для друга существовать.
— Прошу простить меня, леди Ариас, — наконец опомнился его светлость. — Примите мои искренние соболезнования. Лорд и леди Ариас были замечательными людьми.
Я кивнула, надеясь, что на этом наше общение закончится, и мы больше сегодня не пересечёмся. В идеале — вообще никогда. Но Грейсток не спешил уходить, продолжал смотреть на меня: на лицо, в глаза, не забывая уделять внимание и бриллианту. Ну или тому, что тот оттенял.
И Шон, как назло, всё не появлялся. Будто я его не за пуншем, а за смертью послала. Нет, если бы за смертью Грейстока, тогда ладно.
По правилам хорошего тона следовало поддержать беседу, вот я и поддержала. Как могла.
— Вам могу сказать то же самое: соболезную по поводу скорой женитьбы. Вы ведь так долго ей противились.
— Соболезновать мне бы пришлось, если бы я женился на вас, графиня, — жёстко отбил пас Кристофер.
Но меня уже давно не задевал его сарказм.
— Тогда траур пришлось бы носить нам обоим.
— Прежняя Лорейн мне нравилась больше.
Я безразлично пожала плечами:
— Наши вкусы никогда не совпадали.
Грейсток подался ко мне, уничтожая то незначительное расстояние, что оставалось между нами. Захотелось попятиться, но я в последний момент сумела подавить в себе это малодушное желание. Вскинула голову, глядя ему в глаза.
— И давно у тебя появилась эта скверная привычка: чтобы последнее слово оставалось за тобой? — оставил он вежливый тон. Почти прорычал свой вопрос, и мне даже показалось, что вот сейчас он схватит меня за руку и оттащит в какой-нибудь тёмный угол для продолжения нашего душевного разговора.
Правда, не уверена, что его невесте, миловидной блондинке в пышном белом платье, это бы понравилось.
— Помню, помню, ты терпеть не можешь получать возражения. Особенно от женщин. Тебе это портит настроение, — тоже позволила себе вольность. — Поэтому будем считать, что тебе повезло. У леди… как её там?.. на лице написано, что она идеально впишется в интерьер твоего родового замка. А вот я бы не смогла всю жизнь исполнять роль пуфика у твоих ног.