Барри Толмен попытался взять быка за рога. Когда появилась Констанца Берен, он с деловым видом заговорил с ней. Но она так явно не желала замечать его, что мне показалось, будто его и в самом деле не было в гостиной.
Уже пора было переходить в столовую, когда вошла Дина Ласцио. Шум тотчас смолк. Ее отец, Росси, поспешил к ней, следом Вукчич, а за ним и все остальные подошли выказать вдове свое уважение. Она походила на безутешную вдову не больше, чем я на буддийского монаха в нирване, но нельзя же требовать, чтобы женщина, отправляясь с мужем в небольшую поездку, брала с собой на всякий случай траурное платье. Я не слишком упрекал ее и за появление на этом празднике жизни, поскольку знал, что Ниро Вулф специально просил Сервана уговорить ее прийти.
За столом я снова оказался рядом с Констанцей. Это было сносно. Вулф сидел справа от Сервана. Вукчич оказался через стол от Дины Ласцио, а Лиггетт и Мальфи — рядышком, напротив меня. Берен сидел напротив Вулфа, слева от Сервана, а это весьма почетно для типа, которого только что выпустили из тюрьмы. Рядом с ним восседал Клей Эшли и безуспешно старался казаться приветливым. Остальные разместились кто где с редкими вкраплениями женщин. На тарелочке перед каждым прибором лежало каллиграфически выведенное меню:
«LES QUINZE MAÎTRES»
Канова-Спа, Западная Виргиния
Четверг, 8 апреля 1937 г.
ОБЕД ПО-АМЕРИКАНСКИ
Устрицы, запеченные в раковинах
Черепаховый суп по-мэрилендски «Битое» печенье
Жареная молодая индейка
Рисовые крокеты с айвовым желе
Лимская фасоль в сливках Булочки «Салли Ланн»
Авокадо «Тодхантер»
Ананасовый шербет Бисквит
Висконсинский сыр Черный кофе
Официанты под командованием Моултона приносили и расставляли блюда. Луи Серван с молчаливым достоинством обозревал происходящее. Уже при первой перемене поднялось волнение, ибо устрицы оказались такими свежими и жирными и так пахли, что казалось, их кормили арахисом и голубикой из рук. Поедание устриц сопровождалось целым ритуалом. Официанты, поставив перед каждым по огромной миске с дюжиной устриц, выстроились вдоль ширмы, той самой, за которой сорок восемь часов назад обнаружили тело Филипа Ласцио. Дверь буфетной отворилась, пропустив чернокожего повара в накрахмаленном белом колпаке и фартуке. Он сделал несколько шагов вперед и так смутился, что, казалось, готов был ринуться назад, но Луи Серван встал, показал на него, потом на стол и объявил:
— Разрешите представить вам мистера Гиацинта Брауна, шеф-повара Канова-Спа по рыбным блюдам. Устрицы, которые мы собираемся есть, приготовлены им. Вам решать, достойны ли они чести быть поданными «Les Quinze Maîtres». Мистер Браун просил меня сказать вам, что он благодарит за оказанное ему доверие. Так, Браун?