Берен поправил трубку:
— Ха! Вот как?
— Да. Я тогда еще только начинал и приехал в Испанию с секретным поручением от правительства Австрии. След одного человека привел меня в Фигерас, и однажды вечером, часов в десять, я, не успев пообедать, зашел в маленькое кафе на площади и спросил чего-нибудь поесть. Хозяйка ответила, что у них почти ничего нет, и принесла мне домашнего вина, хлеба и блюдо колбасок. — Вулф наклонился вперед. — Сэр, даже Лукуллу не доводилось пробовать таких колбасок. Ни Брийя-Саварену. Ни даже Вателю или Эскофье[2]. Я спросил у женщины, где она раздобыла эти колбаски. Она сказала, что их приготовил ее сын. Я просил разрешения встретиться с ним, но его не было дома. Я спросил, как его зовут. «Жером Берен», — ответила она. Я съел еще три блюда колбасок и уговорился, что приду наутро, чтобы увидеться с ее сыном. Но часом позже мой подопечный сбежал в Порт-Вендрес, где сел на корабль до Алжира. Мне пришлось следовать за ним. Погоня довела меня до самого Каира, а потом другие дела помешали мне еще раз приехать в Испанию до войны. — Вулф откинулся на спинку и глубоко вздохнул. — До сих пор, закрыв глаза, я вспоминаю вкус этих колбасок.
Берен кивнул, но продолжал хмуриться:
— Занятная история, мистер Вулф. Очень лестно, благодарю вас. Но, конечно, колбаски минюи…
— Тогда они не назывались колбаски минюи. Это были просто домашние колбаски в маленьком испанском городке. В годы юности, не имея большого опыта, при весьма странных обстоятельствах я все-таки попробовал эти колбаски — произведение высокого кулинарного искусства. Хорошо помню: когда я ел первую, мне показалось, что это просто случайное совпадение в беспорядке смешанных ингредиентов. Но остальные имели тот же вкус — содержимое всех трех порций. Это было гениально. Я тотчас же распознал это. Я не из тех, кто едет из Ниццы или Монте-Карло в «Корридону» в Сан-Ремо только потому, что Жером Берен знаменит, а колбаски минюи — его шедевр. Я выражаю свое восхищение сразу, не дожидаясь всеобщего признания.
Берен все еще хмурился:
— Кроме колбасок минюи, я готовлю и другие блюда.
— Конечно. Вы же мастер высокой кухни. — Вулф ткнул в него пальцем. — Я вижу, что чем-то огорчил вас. Вероятно, я был бестактен. Дело в том, что все это было предисловием к просьбе. Я не собираюсь доискиваться причин, почему вы двадцать лет отказываетесь открыть рецепт этих колбасок: шеф-повару есть чего опасаться. Я знаю, что был сделан ряд попыток воспроизвести их — и все неудачные.
Берен нахмурился еще больше.
— Неудачные?! — прорычал он. — Да это было просто оскорбление! Преступление!