— Вам нужно лежать.
— Ерунда. Когда лежишь, к голове приливает больше крови, чем когда сидишь. Если к нам придут, мне все равно не удастся прилично выглядеть из-за этой чертовой повязки, но хоть не придется извиняться за неглиже. Принеси белье.
Пока он проделывал со своей тушей различные манипуляции, переведя ее сначала в сидячее положение, а потом поставив вертикально, я собирал нужные предметы. Паузы он отмечал громким сопением. Сняв окровавленную пижаму, Вулф с неодобрением рассмотрел ее. Я принес влажное и сухое полотенца. Пока мы занимались его туалетом, он давал мне инструкции:
— Все, что мы можем сделать, — это перебрать возможные варианты, пока не наткнемся на факт, который будет однозначным. Ненавижу такую работу, но на данном этапе у нас нет другого выхода. Ты знаешь, как выкрасить человека жженой пробкой? Ну, у тебя будет возможность попробовать. Раздобудь пробку, ливрею Канова-Спа среднего размера. Не забудь о кепке. Но, прежде всего, закажи Нью-Йорк. Нет, не эти носки, дай черные — возможно, я буду неважно себя чувствовать и не смогу сменить их перед обедом. Нам нужно еще выбрать время дочитать речь. Надеюсь, ты помнишь номера Сола Пензера и инспектора Кремера. Да, но, если мы будем говорить с ними, не нужно, чтобы дежурный на коммутаторе узнал об этом. Надо как-то этого избежать.
Мой приятель Оделл стоял в холле с огромным пальмовым листом в руках. Он бросил на меня недоверчивый взгляд, которого я не заслужил.
— Я не собираюсь обсуждать роковой день, — сказал я, — и еще менее собираюсь соваться не в свое дело. Я говорю прямо: мне надо только удостовериться, действительно ли частные телефонные разговоры остаются частными. А вы говорите, надо спросить управляющего. Да какой вы, черт возьми, частный детектив, если не разбираетесь в собственном хозяйстве? Вы наблюдаете за мной, а чуть не угоди вам, начнете швырять камни. И вообще, в этом вашем Канова-Спа гостям приходится нелегко. Если не зашибут камнем, то зацепят пулей. А?
Даже не стараясь скрыть своего недоверия, он начал двигаться:
— О’кей. В следующий раз, когда мне придет в голову пошутить, я придумаю что-нибудь из жизни Пэт и Майка. Пошли.
Мы миновали холл, спустились на лифте и пошли по узкому боковому коридору. По его сторонам были комнаты с дымчатым стеклом в дверях. Он открыл одну из них. Комната была небольшая. Длинный коммутатор достигал чуть ли не пятнадцати футов, перед ним спиной к двери сидели шесть девушек. Оделл подошел к сидевшей с краю, пошептался с ней и показал мне пальцем на третью в ряду. Сзади шея ее казалась немного костлявой, но, когда она обернулась, я увидел мягкую белую кожу и многообещающие голубые глаза. Оделл что-то сказал ей, она кивнула.