Змееловов больше нет (Кузнецова) - страница 29

После библиотеки я добралась до столовой, которую расположили в просторном зале для приемов. И простые столы с лавками на фоне богатого убранства с зеркалами и золотом еще немного повысили мне настроение.

Да, злорадство — низкое чувство, но сейчас я даже не пыталась с ним бороться. Был бы жив Великий Змеелов, его бы при виде нынешнего Стрелолиста хватил удар. Представлять это было приятно.

Повариха произвела неизгладимое — в хорошем смысле — впечатление. Строгая, боевитая женщина, которая виртуозно владела воздушной стихией и почти не нуждалась в помощниках, настолько ловко управлялась с тысячей предметов одновременно. Сейчас она занималась заготовками всего чего можно: чистила, резала, доводила до полуготовности и заполняла полки хранилища, где, благодаря магии, все это могло долго ждать своего часа. Казалось, кухня жила своей жизнью, и, если бы я не видела магические потоки, поверила бы в сказки про незримых помощников и чудесные вещи. Или не поверила, что все это делает один человек.

Вот уж где подлинное могущество! Никогда прежде не встречала мага, способного сразу контролировать такое количество мелких заклинаний. Откуда только она взялась?!

Впрочем, на этот вопрос повариха ответила сама, не дожидаясь, пока я решусь его задать, буквально с него и начала. Что колдовала на королевской кухне еще до переворота, потом бежала вместе с королевой, служила ей верой и правдой. А теперь вот решила, что довольно с нее королевских особ, да и климат в Релке — совсем не то, что надо старым костям. Предложение его величества о работе в школе показалось идеальным вариантом: детей женщина любила и жалела, так что с удовольствием взялась им помогать.

Долго путаться под ногами поварихи я не стала. Удостоверилась, что здесь все в надежных руках, и потихоньку вернулась на помощь к Ежине.

Открытые в честь хорошей погоды окна библиотеки выходили аккурат на подъездную дорогу, поэтому мы загодя услышали характерный шум повозок, разбавленный громкими, невнятными из-за расстояния голосами и смехом. Правда, не сразу обратили на него внимание, а потом мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать: это действительно к нам.

Из библиотечного окна было не разобрать подробностей, но по дороге катились четыре длинных, разномастных омнибуса, и у одного я даже разглядела номер на боку — повозку явно сняли с маршрута. Из открытых окон то и дело высовывались руки и головы, и помимо шороха колес слышались голоса и громкий смех — многоголосый шум, производимый большим количеством возбужденных и совершенно нормальных детей.