— И что случилось с ребенком? — напряженно спросил Аспис.
— Умер нри родах, — вздохнул старик. — Может, старый коршун помог, но я думаю — сам. Повезло мальчишке, прибрал к себе Создатель. Уж барон не упустил бы случая им воспользоваться.
— И зачем вы мне все это рассказали? — пробормотал змей.
— Интересно, — неопределенно отмахнулся алхимик.
— Что и кому?
— Тебе — выслушать, мне — посплетничать, — перескочил он на более неформальное обращение. — Когда еще старику выдастся шанс прошлое припомнить! Не с кумушками же болтать, по миру разносить ерунду. Ну и за тобой понаблюдать, что уж там, любопытно. Дело старое, а тебя вон как корежит, аж серый весь стал. Я уж думаю, не ты ли, часом, блудный папаша? А иначе и непонятно, с чего так затрясся.
Этого Аспис уже почти не слышал. Оперся локтями в расставленные колени, запустил пальцы в волосы, слепо таращась в пол перед собой. В голове воцарилась звенящая пустота, в которой более-менее отчетливой была единственная мысль: у Норики действительно имелись причины так сильно измениться и более чем достаточно поводов для личной ненависти к Великому Змеелову. Пожалуй, для куда большей, чем к нему самому, что бы там ни наговорила про него старая тварь двадцать лет назад.
Когда под носом вдруг возникла бутылка с резким спиртовым запахом, Аспис дернулся от неожиданности и, резко выпрямившись, недовольно уставился на алхимика.
— Хм. Надо же, показалось, — пробормотал тот. — Не обморок.
— Какой еще обморок? — нахмурился змей.
— Да Создатель знает! — неопределенно пожал плечами Самос. — Глубокий, наверное. Зря я тебе это все рассказал, да? Дернула же Змея за язык…
— Не зря, — резко мотнул головой Аспис, беря себя наконец в руки. — Напротив, вы очень удачно решили сейчас поболтать.
— Удача — это попытка обезличить дела богов, — едва заметно улыбнулся старик. — Они просто решили, что пока довольно смертей, и теперь щедро осыпают милостями тех, кто приглянулся.
— Вы так убежденно об этом рассуждаете, как будто они сами вам об этом сообщили, — усмехнулся в ответ змей, но через мгновение веселья в нем поубавилось. — Только не говорите, что вы, ко всему прочему, Перст!
— О нет, где уж мне, — засмеялся алхимик.
Аспис не поверил, однако тему развивать не стал, потому что… в таких вещах достоверность хуже полного неведения.
Перстами или иногда Руками богов называли людей, которых те направляли лично, которым являлись и которые вершили судьбы. Иногда — мира, иногда — только определенного круга лиц. Кто-то верил в их существование, кто-то — нет, но последние и в богов-то не верили.