«Когда и как порадовать их новостью?» – терзался раздумьями Монтальбано.
Помог ему, как ни странно, сам Гвидо.
– Ты позвонил в агентство, рассказал про самовольную постройку? – спросил он комиссара.
– Нет еще.
– Почему?
– А вдруг вам поднимут арендную плату, раз у вас там теперь дополнительная квартира? – попытался отшутиться комиссар, но тут встряла Ливия.
– Давай, чего ты ждешь? Посмотрела б я на лицо того, кто сдал тебе дом.
«Посмотрел бы я на твое через пару минут!» – подумал Монтальбано. И вместо этого сказал:
– Есть, правда, одна сложность.
– Какая?
– Можешь отослать куда-нибудь Бруно? – тихо спросил Монтальбано у Лауры.
Та посмотрела на него с удивлением, но послушалась.
– Бруно, помоги мамочке. Сходи на кухню и принеси из холодильника еще бутылку воды.
Просьба Монтальбано возбудила во всех любопытство.
– Ну что? – спросил Гвидо.
– Дело в том, что я обнаружил там труп. Женский.
– Где? – поинтересовался Гвидо.
– На нижнем этаже. В гостиной. В сундуке.
– Ты шутишь? – спросила Лаура.
– Нет, не шутит, – возразила Ливия. – Я его хорошо знаю. Ты обнаружил его вчера вечером, когда мы туда спустились?
Вернулся Бруно с бутылкой в руках.
– Ну-ка, принеси еще! – рявкнули все хором.
Бруно поставил бутылку на пол и ушел.
– И ты, – до Ливии начала доходить суть дела, – оставил моих друзей спать в одном доме с трупом?
– Да ладно тебе, Ливия, он же внизу! Он не заразный!
Лаура снова взвыла сиреной – этот звук ей удавался в совершенстве.
Руджеро, который мирно грелся на солнышке, растянувшись на каменной ограде, так и прыснул со всех ног. Бруно вернулся, поставил бутылку на пол и, не дожидаясь приказа, побежал за следующей.
– Подлец! – вскипел Гвидо. И пошел за женой, которая, рыдая, убежала в спальню.
– Я просто не хотел их тревожить! – воззвал Монтальбано к Ливии, пытаясь оправдаться.
Та смерила его презрительным взглядом.
– Вчера вечером, когда тебе позвонил Фацио, это вы с ним заранее договорились, чтобы у тебя был повод уйти, так?
– Да.
– И ты вернулся сюда, чтобы рассмотреть труп получше?
– Да.
– А потом занимался со мной любовью! Ах ты, скотина, бездушная тварь!
– Но я же принял душ, чтобы…
– Ты омерзителен!
Она решительно встала и ушла к друзьям, бросив его одного. Вернулась минут через пять – холодна как лед.
– Они собирают чемоданы.
– Уже уезжают? А как же билеты?
– Гвидо решил, что с него хватит. Поедут на машине. Отвези меня в Маринеллу. Я соберусь и тоже уеду. Поеду с ними.
– Ливия, рассуди здраво…
– Хватит, нам больше не о чем говорить!
Делать было нечего. За всю дорогу до Маринеллы Ливия не проронила ни слова, и Монтальбано не осмелился нарушить ее молчание. Приехав, Ливия наспех покидала вещи в чемодан и с мрачным видом уселась на веранде.