– Слушай, возьми ее и развесь во дворе, пусть просохнет.
– Исполню сию минуточку!
Уходя, он хотел было прикрыть дверь, но комиссар его остановил:
– Не закрывай, пусть хоть немного продувает.
Раздался звонок по внутренней линии. Это был Мими Ауджелло.
– Сальво, как ты там? Я звонил тебе домой, но ты трубку не берешь, я так и понял, что ты забил на Успение…
– Ты все правильно понял, Мими. Как там Беба? Мальчишка?
– Ох, Сальво, даже не спрашивай. Представляешь, с самого нашего приезда пацан без конца температурил. Мораль: ни единого дня отдыха у нас не было. Только вчера наконец отпустило. А завтра мне на работу выходить…
– Все понял, Мими. Если хочешь остаться еще на недельку, я не против.
– Правда?
– Правда. Привет Бебе и поцелуй за меня сына.
Еще через пять минут зазвонил другой телефон.
– Ох, синьор комиссар! Тут синьор начальник, который вас хочет со скорейшей срочностью…
– Скажи ему, что меня нет.
– А куда я скажу, что вы пошли?
– К зубному.
– У вас чего, зуб болит?
– Нет, Катаре, это ты ему так скажешь.
Да что ж этот «синьор начальник» даже в Успение никак не отвяжется!
Подписывая понемногу разные бумаги, с которыми, по словам Фацио, они затянули уже на несколько месяцев, он машинально поднял глаза. По коридору к его кабинету шел Катарелла. И какая-то странная у него была походка. Взглянув еще раз, он тут же понял, чем именно.
Катарелла пританцовывал. Именно что пританцовывал.
Вышагивал на носочках, разведя руки в стороны и то и дело норовил сделать пируэт. Что это с ним, впрямь голову напекло? Когда Катарелла вошел в кабинет, комиссар заметил, что и глаза у него закрыты. Мать честная, он что, лунатик?
– Катарелла!
Катарелла, который к тому времени уже поравнялся со столом, очумело открыл глаза. Взгляд его где-то витал.
– А? – произнес он.
– Ты чего?
– Ах, синьор комиссар! Там такая девушка, что, если не увидишь, не поверишь! Тютелька в тютельку, как та убитая бедняжка! Мать честная, какая ж красотуля! В жизни ничего подобного не видал!
Стало быть, это Красота с большой буквы сделала походку Катареллы танцующей, а взгляд – мечтательным.
– Запусти ее и позови Фацио.
Монтальбано смотрел, как она приближается из глубины коридора.
Перед ней, буквально согнувшись пополам, семенил Катарелла и как-то странно помахивал рукой, будто подметая пол там, где должна ступить ее нога. Или расстилал перед нею невидимый ковер?
По мере того как девушка подходила все ближе и мало-помалуй все явственнее обрисовывались черты лица, глаза, цвет волос, комиссар так же медленно привставал с места, блаженно чувствуя, что тонет в каком-то сладостном ничто.