– Это лишнее, – усмехалась Вероника. – Мне мало надо. Корми меня и не труди чрезмерно.
Через две недели, когда зарядили дожди, из клиники привезли Альфонсо. Он был плох, бледен и ходить не мог. Врачи признались, что в этой болезни ничего не понимают, так что если у пациента есть родственники, пусть сами за ним ухаживают, да и насчет похорон можно уже справки наводить – где подешевле.
О родственниках Альфонсо ничего известно не было, потому его просто дотащили до койки и оставили в надежде на лучшее. Беспокойства у Вероники прибавилось. Комната Альфонсо находилась прямо за стенкой, и было прекрасно слышано, как больной стонет, выкрикивает что-то. Однако Вероника старалась не обращать на это внимания, что, в общем-то, почти получалось, пока Альфонсо не начал вдруг орать в полный голос среди ночи.
Все, даже Арсений Архипович, сбежались на крики. При этом Ангелина Петровна почему-то держала в руках зажженную керосиновую лампу.
В пыльной кособокой комнате пахло потом и мочой. Больной бредил, метался на короткой кровати. Вероника не знала, зачем сюда пришла и чем может помочь. Похоже, и остальные не знали. Электричество почему-то никто не включал, и единственным источником света оставалась керосиновая лампа в руках Ангелины Петровны.
– Давайте врача вызовем, – робко предложила Вероника.
– Вызывали уже. Толку-то, – ответила Ангелина Петровна.
Альфонсо опять начал кричать.
– Экзорцизамус те! – вопил он. – Омнис иммундус спиритус! Омнис сатаника потестас! Омнис инкурсио инферналис адверсари!
– Это по-испански? – спросил Арсений Архипович, но Ангелина Петровна вдруг издала такое грозное рычание, что он тут же умолк.
Скромных познаний в латыни хватило Веронике, чтобы понять, что Альфонсо пытается изгнать дьявола.
– Омнис легио, омнис конгрегацио эт секта диаболика! – продолжал вопить больной. – Ин номине эт вертуте Домини Ностри Йесу Кристи…
Тут голос его прервался. Альфонсо дернулся несколько раз и замер. Выждав минуту, Ангелина Петровна подошла к изголовью больного и трижды провела лампой перед его лицом. Альфонсо был сер и не шевелился.
– Преставился, – сообщила физичка, и все разошлись по своим комнатам.
В эту ночь, как ни странно, Вероника спала спокойно.
Поминок по Альфонсо не было, а все расходы на похороны взяла на себя Ангелина Петровна.
На работе продавщицы дружно объявили Веронике бойкот, а директор не унимался с ухаживаниями. Всего через неделю он подраскис, разнюнился и завел разговоры о вечной любви и предназначении свыше. Вот этого уж Веронике никак не хотелось, учитывая наличие у директора жены и троих детей. Скорее из жалости она пару раз посетила с ним гостиничные номера, но удовлетворения от этого не испытала. Каким-то блеклым стал директор, вялым.