– Генри, налить тебе чая? Как хорошо, что сегодня ты вернулся рано. У нас такие чудесные новости!
– Прекрасно, – сказал Генри, – я уже давно не слышал ничего приятного.
Взяв чашку, он сел и принялся размешивать сахар.
– Ну, сколько бы ты ни думал, ни за что не отгадаешь, ни за что! – Алиса остановилась, чтобы перевести дыхание. – Дорри получила приз в двадцать гиней!
– Правда, мне повезло?! – воскликнула Дороти. – И какая я умница!
Генри был утомлен и соображал с трудом. На минуту он подумал, что она каким-то чудом получила приз в художественной школе.
– Молодец, Дорри, – произнес он рассеянно, но тут же осознал, что это невозможно, и посмотрел на дочь. – А за что?
– А вот. Я, по обыкновению, шла домой со станции. И вдруг вижу, на углу нашей улицы стоят двое, какие-то незнакомые личности – понимаешь? – и совещаются, словно сбились с дороги. Так оно и было: едва я поравнялась с ними, тот, у которого был черный чемоданчик, и спрашивает меня: «Простите, мисс, это Хенли-драйв?» – «Да», – говорю и тут замечаю, что у него в петлице красно-бело-синяя ленточка, и меня словно осенило: «А вы – Человек-лотерея!» Он мне ужасно мило улыбнулся и сказал: «Он самый. А вы очень наблюдательная барышня, раз догадались об этом».
– Настоящее приключение, правда, Генри? – И пока он, ошеломленный, пытался собраться с мыслями, Алиса, которая больше не могла оставаться просто слушательницей, перебила Дороти и продолжила сама: – Тут он говорит: «Так как меня никто не мог опознать четыре дня, вы получите не пять гиней, вы получите двадцать», открывает свой чемоданчик и отсчитывает Дорри двадцать одну новенькую фунтовую бумажку.
– Это был момент! – вмешалась Дороти. – А потом мы разговорились. Второй оказался даже интереснее первого. Настоящий красавец… и держится так невозмутимо, немножко небрежно и говорит с американским акцентом. И они меня сняли… Что с тобой?
– Но почему они дали тебе эти деньги? – Генри говорил напряженно и глухо. – Чтобы получить приз, ты должна была держать в руках «Хронику».
– Я и держала.
– Так, значит, ты покупаешь их газету?
Сияние на лице Алисы угасло, и она слегка покраснела.
– Ах, Генри, – сказала она. – Нельзя ли без морали? Я люблю знать, что происходит на свете.
– И Дороти покупает для тебя эту газету?
– А что тут такого? – Ее лицо стало совсем пунцовым, однако она защищалась, призвав на помощь весь свой аристократизм. – Мне нравится, как они дают светские новости, а ведь из твоей газеты нельзя узнать решительно ничего. Кроме того, Тина Тингл очень забавна. Скажи, пожалуйста, что здесь дурного?