– Это я испекла в первый раз тот кекс, – сказала она. – Помнишь? Было Рождество, и я хотела попробовать что-то новое?
Нони покачала головой:
– Это был тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год, Пасха. Джо было десять лет. Тебе тогда было одиннадцать – я не помню, чтобы ты в этом возрасте умела печь.
– Умела. Я всегда пекла – всегда делала кексы, – возразила Кэролайн, чувствуя себя правой и раздражаясь. – Я начала делать это во… Мне было лет семь или восемь.
Кэролайн начала печь во время Паузы, следуя рецептам, которые печатали на пачках дрожжей и пакетах муки. Рене готовила всем еду, но говорила, что с десертами слишком много возни. Кэролайн вспомнила все свои подгоревшие печенья и непропеченные кексы, обожженные пальцы, попытки повернуть тугую ручку плиты.
– Тебя, Нони, не было с нами, когда я начала это делать. Ты и не можешь помнить.
Нони, прищурив глаза, оглядела Кэролайн, словно она была кем-то незнакомым, кого она пыталась опознать.
– Нет, Кэролайн, – сказала она твердо. – Я думаю, ты что-то путаешь. Это была Пасха. И я испекла кекс.
Настала тишина, в которой раздался бодрый голос Данетт:
– Ну, кто бы его ни испек, я уверена, что это было чудо что за кекс. Мне нужен его рецепт. Лори самой никогда особо не нравилось печь, хотя она очень любила результаты. Эта девочка была сластеной, прямо как мама.
Данетт размешала сахар в кофе и, приподняв брови, взглянула на Нони. И Нони кивнула, коротко дернула подбородком, и они обменялись понимающим взглядом.
– Мне нужно в туалет, – сказала Нони и вышла из комнаты.
– Это я его испекла, – вяло сказала Кэролайн Данетт. – Я.
– Это не важно. Вы обе его сделали, – ответила Данетт. – Правда, вы все его сделали. Вы все сделали кекс для Джо.
Тон Данетт был утешающим, и Кэролайн подумала, не обнимет ли она ее снова. Она и хотела, и боялась этого. Но нет, Данетт осталась сидеть, глядя на Кэролайн через стол с усыпанной крошками скатертью с выражением открытой жалости.
– Твоя мама говорила, что ты перенесла это тяжелее всех. Смерть Джо.
Кэролайн резко вдохнула.
– Я? Да Фиона до сих пор разодрана на куски.
– Знаешь, у меня нет других детей, – сказала Данетт. – Только Лори. И как нам с ее отцом ни было тяжело – мы потеряли единственную дочь, потеряли все, – я думаю, некоторым образом нам было проще. Все легло на нас с мужем. Нам не надо было больше ни о ком волноваться. А твоей маме надо продолжать жить без Джо и видеть, как ты и твои сестры живете без Джо.
Кэролайн никогда не смотрела на случившееся с такой точки зрения. Она всегда считала, что мы были для Нони большим утешением; Нони потеряла сына, но у нее остались три дочери. И Кэролайн заботилась о Нони. После трагедии с Джо Кэролайн присоединила ее к Луису, Беатрис и Лили, запихав всех четверых в мешок, который несла, закинув себе на плечи. Мешок был нелегок, но ей некуда было положить его, чтобы он находился в безопасности.