– Мы оба очень много старались ради этого, – сказав это, она извинилась и вышла из комнаты.
Кухня была вся полна запахом готовящегося пирога. Кэролайн стала вытаскивать его из духовки, и ее палец сорвался с прихватки и коснулся раскаленного противня. Она вскрикнула и с лязгом опустила противень на поверхность плиты.
– Все в порядке? – крикнула ей мать из гостиной. Кэролайн услышала, как Данетт что-то говорит ей. – Тебе помочь? – добавила Нони.
– Все нормально! – крикнула в ответ Кэролайн. Она засунула палец в рот, место ожога болело и ныло, и она совершенно по-детски расплакалась. Ну почему матери надо было приехать именно сегодня? Надо было сказать ей, чтобы она обедала в аэропорту. Или заказала бы еду с собой.
В двери появилась Данетт.
– Кэролайн, что с тобой?
– Все нормально, – сказала Кэролайн. – Я слегка обожглась.
– Бедняжка. Какой ужас, – сказала Данетт и потянулась посмотреть палец. Она ничего не сказала про слезы, но внезапно схватила Кэролайн в другое парализующее объятие, еще сильнее и дольше, чем то, у двери.
Объятие все продолжалось, Кэролайн вдыхала запах Данетт (гардения? Или это лилия?), ощущала ее мягкое, влажное тепло и вдруг поняла, что все это странным образом утешало и было приятно. То, что незнакомая ей подруга матери чуть не придушила ее, было наиболее утешительным из того, что с ней произошло за долгие годы.
Данетт наконец выпустила ее, и Кэролайн отступила на шаг.
– Я сейчас, только разберусь с пирогом, – сказала она, смахивая слезы.
– Нет, давай я, – ответила Данетт, подхватила противень и понесла в столовую.
* * *
Они обедали. Данетт и Нони рассказывали Кэролайн о своих планах, об отелях, где будут останавливаться, о том, что собираются посмотреть. Убрав остатки пирога, Кэролайн проверила, как там девочки (они еще спали), и сварила кофе. Оставалось еще полчаса, полчаса до того, как надо было забрать скатерти. Она вернулась в столовую с кофейником и чашками на подносе.
– Лори любила, просто обожала торт «Линцер», – говорила Данетт. – Должна сказать, Антония, я именно из-за этого включила Вену в наш список. Ну, в смысле, это прекрасный город, тебе понравится, но мы будем есть там торт «Линцер» в огромных количествах.
– Джо больше любил кекс с корицей, – ответила Нони. – Ему не очень нравилось сладкое, но, господи, он мог есть этот кекс на завтрак, обед и ужин. Когда я испекла его в первый раз, он съел чуть ли не половину в один присест.
Они обе, Нони и Данетт, улыбались и говорили о своих мертвых детях с такой легкостью, что Кэролайн почувствовала неловкость. Это было, как говорить о Боге, как говорить о любви: об этом говорят с определенным почтением, приглушенным тоном или преклонив колени. Кэролайн было плевать на оживленность матери, и к тому же Нони ошибалась.