Нони сказала, что Джо отбой не нужен. Он и так всегда вставал засветло, чтобы успеть на тренировку. Он терпеть не мог алкоголь. Ненавидел его вкус, ненавидел то, каким от него становится – неловким, спотыкающимся, расфокусированным. А если учесть, что он, будучи единственным трезвым среди кучи поддатых старшеклассников, всегда потом развозил их по домам, то от него, можно сказать, была еще и общественная польза. Как Нони могла подвергать риску другие жизни только для того, чтобы настоять на своем?
– Но Джо даже младше меня! – возопила Кэролайн.
Нони вздохнула.
– Послушай, если Джо нужно на час больше времени, чтобы уберечь чьего-то сына от того, чтобы сесть пьяным за руль и убиться по дороге, – я готова разрешать ему это и впредь, Кэролайн.
Мы все молчали. Мы и раньше не раз видели этот спектакль и всегда с тем же результатом. Сейчас, предсказуемо, как Рождество, Кэролайн выскочит из-за стола, выбежит в коридор и захлопнет за собой дверь так, что затрясутся все стены.
Но в этот раз она так не сделала.
– У тебя есть любимчики, – обвиняюще заявила Кэролайн. – Ты позволяешь Джо делать все, что угодно, а потом вымещаешь на нас.
Я резко вдохнула. Рене смотрела в стол. Джо закрыл глаза, как будто таким образом он мог исключить себя из конфликта, просто отказываясь признавать, что он разгорелся.
– Это не так, – ответила Нони.
– Нет, так. – У Кэролайн покраснели щеки. Голос взлетел, словно она кинулась с обрыва в реку. – Мы все должны таскаться на каждую чертову игру. Тебе наплевать, какие оценки он получает. Ему можно гулять допоздна, а он спит там с девчонками, которые старше его. Ты знаешь об этом? Джанин Бобкин, Кристи из Хэмден Хай. Эта студентка по обмену из Италии. А ведь ему только пятнадцать!
– С тобой, Кэролайн Скиннер, могут случиться гораздо худшие вещи, если ты будешь гулять допоздна. – Нони произнесла это очень тихо, и именно мягкость ее голоса заставила нас прислушаться изо всех сил.
Кэролайн отшвырнула свой стул и вскочила, сверкая глазами. До того момента я всегда считала Кэролайн очень тихой, из тех, кто хнычет, а не кричит, и вышивает на коленке дружеские браслетики. Но она стояла, разъяренная несправедливостью, обрушивая всю силу своей ярости на Нони, которую мы обычно старались всячески ограждать от любого эмоционального напряжения. Теперь, спустя шесть лет после Паузы, подобные предосторожности, возможно, были больше не нужны, но они уже вошли в привычку.
– Я… Я… – заикалась Кэролайн. Решимость, так ярко выраженная на ее лице, не находила пути к ее рту. Мы наблюдали, как сестра борется в поиске нужных слов. – Я… Я… Я тебя ненавижу! – выкрикнула Кэролайн Нони, а потом разрыдалась и убежала в свою комнату.