– Здорово было встретить тебя, – сказала я мужчине. – Но я… Я тут с приятелем, и все это слегка неловко… – Я одарила его, как надеялась, искренней теплой улыбкой. В то время я очень легко врала; я даже не считала все это ложью. Это была просто часть проекта, такая же необходимая, как компьютерная клавиатура.
– Между прочим, Уилл, – представился он. – Ничего страшного, я и сам постоянно забываю, как кого зовут. Удачи тебе с твоим приятелем. – И Номер 23 – Уилл – повернулся и исчез в толпе.
* * *
Во время первых лет после Паузы мои брат и сестры были заняты кружками, куда ходили после школы, друзьями и уроками, но я возвращалась домой ровно без четверти три, и мне было нечего делать и не с кем играть, так что Нони наняла нашу соседку, Айрис Дюран, присматривать за мной. У Айрис были карие, близко посаженные глаза и быстрый визгливый смех. Ей было восемнадцать, она только что окончила школу в Бексли, у нее были плохие отметки и безразличная мать. Она согласилась сидеть со мной, пока не подвернется что-то – что угодно – получше.
Была середина 1980-х, эра Рейгана и просто скажи «нет»[6], и светловолосая Типпер Гор[7] предупреждала нас о разрушительном эффекте похабных песен. Когда Пауза закончилась, я стала ребенком, постоянно задающим вопросы. Возможно, это было связано с поиском внимания или с попытками осознать возвращение Нони. Я никогда не спрашивала ни о чем осмысленном и полезном – например, как работает телевизор или отчего мы простужаемся, – но только о чем-то отвлеченном, на что было трудно ответить, и всегда о людях. Почему женщины носят кошелек в сумке, а мужчины – в кармане? Как долго человек может не разговаривать? Сколько времени нужно, чтобы влюбиться?
Думаю, так и началась игра с Барби. Возможно, я спросила у Айрис что-то о сексе. А может, ей просто было скучно. Мокрым весенним будним днем Бексли был не тем местом, где стоило находиться. У нас было несколько десятков Барби. Нони не покупала их – и даже мысли не допускала! – но их отдавали нам дружественные родители более старших девочек, которые уехали учиться или стали играть во что-то другое. Барби балерины и Барби стюардессы, Барби медсестры, певицы и невесты. На одной из них было зеленое узкое платье, обтягивающее ее тело и закрученное так, что она походила на гигантскую змею. Твердые, торчащие груди Барби казались мне своего рода оружием, может быть, торпедами или небольшими бомбами, а обнаженное, квадратное место у них между ног непонятным пространством, в которое можно было поместить какую-нибудь табличку.