— Мало ли что может прийти в голову человеку, — проворчал Хмелик смущенно и добавил: — Ну давай говори, что там у тебя…
Капитан подождал, пока майор закурит следующую сигарету, сделал глубокий вдох и проговорил, стараясь быть как можно спокойнее:
— Я хотел попросить тебя изменить отношение к подчиненным. Может быть, сам ты этого не замечаешь, но… за последнее время ты не сказал им ни одного приветливого слова. Отсюда и соответствующее настроение в эскадрилье.
— Это тебе кажется, — отрубил Хмелик и вновь отвернулся к окну — над тополями, качающимися под порывами сильного ветра, неслись лохматые серые облака.
Резека такой ответ не удовлетворил.
— Создавшееся положение чревато нехорошими последствиями, — продолжал он. — Среди офицеров можно услышать нежелательные шуточки, насмешки.
Майор только махнул рукой, даже не повернув головы.
— Вспомни собрание, — продолжал Резек. — Почему ты ушел? Неужели тебе трудно было сказать несколько слов? Ведь мы одна эскадрилья, и это наш большой общий успех, независимо от того, кто конкретно участвовал в выполнении боевого задания.
— Не думаешь ли ты, что я завидую Йозефу? — задиристо спросил Хмелик.
— Нет, так я не думаю, — ответил капитан. Он хорошо знал, что зависть Хмелика, если так вообще можно было назвать его душевные переживания, лишена низменности и убогости, что это, скорее, недовольство человека, который преждевременно начинает сдавать свои позиции.
— Ты еще что-то хотел со мной решить? — спросил майор и закрыл окно, давая этим понять, что пора кончать этот разговор.
— Хотел… — ответил Резек осторожно. — Но вижу, что ты спешишь. Так что не буду задерживать…
— Ну что ты! — воскликнул Хмелик. — Если у тебя что-нибудь важное, давай говори. Ну, что там? Выкладывай.
— Почему ты во время полетов так часто рискуешь? — выпалил Резек прежде, чем майор успел сесть.
С минуту Хмелик сидел молча, удивленный, потом заговорил, едва сдерживая гнев:
— Послушай, я охотно буду разговаривать с тобой о летчиках, об их ко мне отношении, даже о моем поведении, но о том, как я летаю и как должен летать, — нет уж, уволь! На эту тему мы дискутировать не будем! Насколько мне известно, — повысил он голос, — ты в этом как раз не очень разбираешься.
Резек ответил спокойно:
— Иногда я наблюдаю за тобой, когда ты летаешь. Я ведь кое-что еще помню. Вряд ли ты будешь со мной спорить. Зачем ты недавно выполнил этот комплекс? Тебе ведь известно, что на «миге» такие фигуры выполнять не рекомендуется.
— Это верно. Но это один из моих методов при атаке противника, — отрезал майор.