– Нет, – многозначительно донеслось сверху. – Но я заявляю, что… А-а-а-а!
Последнее было вызвано красным шаром, вспыхнувшим прямо возле ветки, на которой расположился нахальный Василий.
Прямо к моим ногам тут же бухнулась увесистая тушка в перьях. Темно-серых таких, с серебристым отливом. Крупные лапы с когтями торчали в разные стороны, крылья распластались по земле.
– Аи-и-и-и-й, горемычный я! – простонал он прямо в землю, отчего голос прозвучал глухо и неразборчиво.
Потом выразительно дрыгнул лапами, видимо, пытаясь показать все бедствия своего положения.
– Помоги, дева красная, не оставь на погибель, тьфу! У тебя тут листья валяются, между прочим.
– Васенька, не придуривайся, – почти ласково сказала я. – Сегодня тут убиралась. А коль нашел чего, так метелку в клюв – и вперед!
Огромный филин Василий, мой неизменный помощник, давший клятву роду матери помогать в делах чудесницких, только тяжко вздохнул и сел. Сейчас он маскировался под обычную птицу, поэтому и размеру был маленького, как обычная лесная совушка. Однако я прекрасно знала, что истинная форма у него далеко не такая безобидная, как сейчас.
Вася пару раз моргнул круглыми желтыми глазищами и попытался принять как можно более невинный вид.
– Чего надоть, хозяйка?
Я погрозила пальцем и хмыкнула:
– Ты говор свой окраинный оставь. Все равно не поможет. И даже не думай, будто я не заметила, что ты все фрукты перетаскал.
Вася тут же страшно задумался, словно я спросила: что день завтрашний принесет? Пророчить он, кстати, умеет весьма недурно, чем и пользуется, оглоед несчастный. А полозовчанки и счастливы бежать к «птичке вещей», дабы судьбинушку свою узнать. А птичка, зараза, только и рада.
– Мне это было необходимо, – как ни в чем не бывало ответил Вася. Причем даже ни капельки не смутился. – Организм надо поддерживать в форме.
Я только покачала головой:
– Уж и не знаю теперь, кто из вас ест больше: ты или Тишка с Мишкой?
Вася задумчиво посмотрел на небо, почесал затылок крылом и выдал:
– Это смотря с какой стороны посмотреть.
Я закатила глаза, понимая, что разговор бесполезен.
– Так, ладно. Ты мне вот что скажи: кто тут возле моего дома бродит, пока я в отлучке?
Вася уставился перед собой в одну точку, словно там было нечто важное. Однако я некоторое время терпеливо ждала, так как порой, чтобы перестроиться с шутливого настроения на серьезное, моему филину необходимо время. Впрочем, «серьезное» – понятие расплывчатое. Серьезность Вася недолюбливал из личных соображений, все время мотивируя это тем, что от серьезности портится цвет лица. То бишь морды. На что получал от меня ответ: вашу морду, сударь, ничем не испортишь.