— Это точно! — печально согласилась с ней тетя Нина. Все три сестры, с волосами, намотанными на бигуди, и в фартуках, одинаково круглые, производили комичное впечатление.
Катя не выдержала и захохотала.
— Ну вот, теперь она смеется… Точно, не в себе, — в один голос произнесли тетя Нина и тетя Даша.
Баба Лиза, не обращая ни на кого внимания, скалкой раскатывала тесто на широкой доске.
— Кажется, сдобы маловато… — сумрачно проворчала она. — Нинка, принеси еще яиц!
«И это моя семья! — с досадой подумала Катя, садясь в углу кухни на высокий табурет. — Какие-то питекантропы!»
— У нас холодец есть! — вдруг вспомнила Алевтина Викторовна и распахнула перед дочерью холодильник. — Красивый, да? Между прочим, без всякого желатина схватился.
— Кругом одна химия, — снова подала голос баба Лиза, с ловкостью фокусника сворачивая своими морщинистыми негнущимися пальцами замысловатые кренделя из теста. — Раньше желатин был натуральный, а теперь, поди, его из старых покрышек гонят…
— Вот именно! — опять засмеялась Катя.
— Твой-то где? — бесцеремонно поинтересовалась старуха.
— Кто? — тут же переключившись, спросила Катя холодно, хотя прекрасно поняла, о ком идет речь.
— Ну, этот твой… забыла, как по имени.
— Алексей, — шелковым голосом подсказала тетя Нина.
— Он самый!
— Он занят, — лаконично ответила Катя.
— Ясное дело… — вздохнула тетя Даша, которая в данный момент сооружала многослойную цветную конструкцию под названием «селедка под шубой».
В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь стуком ножа и бульканьем в кастрюлях.
— Все это грех, — наконец прокряхтела баба Лиза.
— Уж кто бы говорил! — немедленно откликнулась Катя. — Сама рассказывала, как в пятьдесят втором у какой-то Люськи мужа отбила.
— Грех! — с удовольствием повторила старуха. — Дашуня, засунь противень в духовку, я сама не могу — руки уж не те…
— Как я — так Нинка, а как она — так Дашуня! — завопила тетя Нина.
— Грех! И мой грех, и твой тоже… — продолжила начатый разговор баба Лиза.
— Мама, будет вам! — укоризненно произнесла Алевтина Викторовна, а потом обернулась к дочери: — Вот что, Катенька… Грех это или не грех — я не знаю. Но дело тут в другом — ведь твой Алексей жену не бросит. Жену и ребенка…
— Он сказал, что как только Полина станет совершеннолетней, он уйдет от них, — стальным голосом ответила Катя.
— Как же! — в один голос воскликнули тетки.
— Мужчине нельзя верить, — сурово произнесла тетя Нина.
— Мало ли что он тебе обещал… — продолжила тетя Даша.
— Омманет! — жестом библейского пророка подняла скрюченный, весь в муке, палец баба Лиза.