— А что может быть? — вздохнула Катя. — Мои тетки лягут спать, не дожидаясь заветного боя курантов, и твой поздний звонок вызовет у них законное возмущение? Кого ты боишься побеспокоить в новогоднюю ночь? Толик, что ты, даже Мика собирается не ложиться до утра!
— Ты права, — печально согласился бывший муж. — Но все равно… Послушай, Катюша, как у тебя дела? Все в порядке?
— Абсолютно. — Лежа на диване с телефонной трубкой, Катя уставилась на тусклый ночник, висевший на стене. С Толиком они сумели расстаться друзьями. Он звонил время от времени, поздравлял ее со всевозможными датами — который уже год. Словно долг какой-то исполнял.
— Передай привет Мишеньке, — продолжил Толик, и голос его предательски задрожал. — Как он, вспоминает меня хоть иногда?
— Иногда, — соврала Катя.
— Бабушка жива еще?
— Слава богу. Пироги сегодня пекла. С тетками тоже все в порядке.
— А Алевтина Викторовна? — с глубочайшим почтением произнес Толик.
— Неплохо. Правда, на позапрошлой неделе у нее давление подскочило, пришлось доктора вызывать.
— И что сказал доктор? — ужаснулся бывший муж.
— Сказал, что это от чрезмерного переедания. И еще от того, что на солнце магнитные бури, — прилежно доложила Катя. — А ты чем занимаешься, Лаэртов?
— Я? — еще не вполне оправившись от столь драматичного известия о своей бывшей теще, неуверенно пробормотал Толик. — Я… Ах да, Катенька, можешь меня поздравить — я теперь профессор. Защитил докторскую в ноябре.
— Лаэртов! — обрадовалась Катя. — Я тебя поздравляю! Профессор! Это же так круто!
— Ну, в общем… — смущенно закашлялся Толик. — Да, это действительно, как ты выразилась… круто. Мне тридцать девять, и я самый молодой профессор у нас на кафедре.
— Господи, Лаэртов… Я так счастлива за тебя! И какова была тема твоей диссертации?
— «Влияние климата древней Исландии на психоэмоциональный настрой человека. Депрессивно-агрессивное развитие сюжета Старшей и Младшей Эдды как образец угнетенного сознания».
— Изумительно! — искренне восхитилась Катя, с трудом припоминая, что такое эти самые Эдды. — Ты, наверное, с блеском справился с темой!
— Стараемся… — довольно пыхтя, пробормотал Толик. — Хотя пришлось залезть в пограничные дисциплины — психологию, например. Но что ты хочешь, Исландия… Холодное море, отвесные скалы, часто хмурое небо. Суровые люди, суровая жизнь, суровая мораль. «Как мрачные тени осени проносятся над холмами, покрытыми травой, так угрюмы, мрачны, быстры, один за другим, проходят вожди лесов…» — нараспев продекламировал он. — Даже боги древних исландцев злы, коварны, часто уродливы…