«Эх, сейчас бы микрофон в руки да радиостанцию, чтобы связаться с летчиком, подсказать ему, куда бросать бомбы и куда стрелять», – подумал подполковник Дубровин. О том, как важна связь в бою, он уже не раз размышлял и сожалел, что не все наши командиры, даже высокого ранга, придают должное значение хорошей радиосвязи. А полевые командиры боевиков оснащены превосходными импортными радиостанциями, сканирующими устройствами, которым ни горы, ни помехи нипочем…
Летчики, несомненно, видят и БТР и КамАЗ. Не примут ли их за вражеские, не шарахнут ли бомбами или из пушек?
Не шарахнули.
Водители бронетранспортера и КамАЗа при подъезде к селу стали сбавлять скорость. Понятно: при таком освещении машина как на ладони.
– Не сбавляй! – крикнул подполковник водителю бэтээра. – Наоборот, дай газу! Проскочим на скорости.
Двигатель взревел, и шофер, проскочив освещенное место, приткнул броневик к кирпичному дому. Рядом остановился и КамАЗ. Николай Васильевич спрыгнул с брони бэтээра, за ним – капитан Смирнов, его друг и надежный помощник.
Невдалеке раздался хлопок, будто вверху лопнула осветительная ракета, но Дубровин тут же понял, что это выстрел из снайперской винтовки. Только так подумал, как Смирнов, словно споткнувшись, стал падать на землю. Николай Васильевич подхватил его на руки и увидел, как из-под пилотки по лицу разливается кровь…
Да, нет ничего печальнее терять близких людей. И права Вероника: несчастья сближают. Он искоса посмотрел на лицо попутчицы, оно оставалось все еще печальным. И чтобы развеять грустные воспоминания, спросил, меняя тему:
– Олег не звонил, не хвастался уловом?
– Звонил. Про улов не говорил, но настроение было хорошее. Значит, уха была наваристая. – И мило улыбнулась.
Водитель припарковал «Волгу» среди иномарок разных цветов и моделей. Похоже, прав губернатор – зажиточно живут ставропольчане, аншлаг концерту обеспечен.
До концерта оставалось пятнадцать минут: упреждение Николай Васильевич взял на то, что Вероника, как и все женщины, предпочтет, чтобы ее подождали, но приятно ошибся.
Фойе было уже заполнено. Женщины наряженные, надушенные так, что непонятные запахи парфюмерии всех стран и народов вытеснили остатки кислорода, и дышать было трудно. Даже Вероника поморщилась и потянула Николая Васильевича к буфету.
– Идемте, освежимся. Сразу в горле запершило и пить захотелось.
– Минералки или кофе? – спросил Дубровин, отодвигая стул от стола для Вероники.
Она, глядя ему в глаза, лукаво улыбнулась:
– А не лучше ли холодного шампанского?
– Извините, не догадался. Пожалуй, лучше.