Принц пришпорил коня, проехал на полкорпуса вперед и с откровенной насмешкой заглянул в лицо хмурому собеседнику.
— Я бы на вашем месте так не думал. Или вам не терпится заполучить ее в свои лапки? Давно не было хорошеньких женщин в вашей постели?
Глава тайного королевского сыска чуть было не растерялся. Что греха таить, у него мелькали вполне плотские мысли при виде свежего миленького личика Амирель, но признаваться в них он не собирался. Натянув постную мину, попытался опровергнуть предположение принца.
— Это было бы попросту непорядочно — пользоваться беззащитностью бедной девушки.
— Это значит, что вы будете милосердны в ее смерти? И как вы обычно с милосердием убиваете? — губы принца сложились в саркастичную усмешку.
Но Ветте ответил с обычным равнодушием:
— Как правило, даем самый простой быстродействующий яд. Если нет повода для устрашения.
— А если есть повод, то мечом и огнем. А так же множеством зловещих приспособлений.
Представив, как пытают заключенных в тайном сыске, принц мысленно поклялся, что Амирель никогда в него не попадет. Пока он жив, он этого не допустит.
Карета со своим внушительным эскортом повернула на широкий наезженный тракт, ведущий к столице. Кучер щелкнул длинным бичом над головами лошадей, и кавалькада поскакала быстрее. Встречные кареты, телеги и повозки, едва завидев отряд принца, пугливо жались к обочине.
Заставив своего коня скакать поближе к Торрену, так, что их колени почти соприкасались, глава тайного королевского сыска продолжил прерванный разговор, стараясь, чтоб их никто не слышал:
— Зачем вы спрашиваете, мой принц, если наши методы всем хорошо известны? Вам-то уж тем более, вы же в них участвовали и не раз.
Принцу доводилось присутствовать на допросах с пристрастием, но никакого удовольствия они нему не доставляли, наоборот, ему приходилось подавлять в себе неприличную для наследника престола жалость. Да и приходил он в пыточные тайного сыска не по собственной воле, а по приказу короля.
— То есть вы будете заниматься ей лично? — продолжал допытываться принц, чувствуя, как в груди бешеным огнем разгорается ярость.
Элдормен не понял, для чего принц это спрашивает, но ответил честно:
— Это само собой разумеется. Во всем нашем сыске амулет от колдовского внушения есть только у меня. Зря я его в эту поездку не надел, не думал, что понадобится. Так что никому другому я это дело поручить просто не смогу, даже если бы и захотел.
Слова «а я не хочу» не прозвучали, но подразумевались. Торрен собственническим взглядом посмотрел вперед, на покачивающуюся перед ним карету с драгоценным грузом внутри, и зловеще осклабился.