Госпожа была очень, очень хороша. Теперь, когда она не куталась в бесформенный толстый плащ и не скрывала лицо, ее красота казалась неземной.
Им очень хотелось расспросить ее, откуда она и как попала на глаза принцу, но они боялись. Торрен приказал «никаких разговоров», а они прекрасно знали вспыльчивость и злопамятность наследного принца.
Но первый вопрос задала Амирель:
— Кто такая элдормесса Соллени?
— А кто вам о ней сказал? — Бесс, как старшая по чину, отвечала и за себя, и за Уилли. — Говорить о ней опасно.
— Король. Он сказал, что принц ее убил. Но сначала он с ней позабавился. — Голос Амирель стал ломким, как стекло.
— Все было совершенно не так! — Бесс взволновалась и принялась теребить оборки фартука. Она не знала, можно или нет говорить о таком новой возлюбленной принца, но и промолчать не смогла. — Просто она была официальной фавориткой Торрена и нечаянно затяжелела. А может, и нарочно. Ведь она должна была пить зелье, предотвращающее зачатие. А убирать ребенка не захотела, хотя зелье для этого ей дали. Когда все сроки для безболезненного прерывания беременности прошли, принц был вынужден отдать приказ ее ударить. В живот. Чтоб убрать плод. Но что-то пошло не так, и она умерла. Но у принца просто не было другого выхода. Ее смерти он не хотел.
Амирель содрогнулась.
— А почему нельзя было оставить ребенка? — с трудом сдерживая слезы от сочувствия к несчастной фаворитке, спросила она, возмущаясь такой жестокости.
— А вы что, не знаете? — Бесс подумала, что госпожа, видимо, жила в какой-то дикой глуши, раз не знает общеизвестное. — Он был бы бастардом, а королям и всем мужчинам королевской семьи иметь бастардов запрещено. Ну и женщинам, естественно.
— Почему? — девушка была в ужасе от услышанного, хотя об этом в свое время ей говорил учитель. Но одно дело — слушать это как далекое от жизни назидание, и совсем другое — узнать о столь кровавом исполнении бездушного закона.
— Королевская кровь, она порой просыпается. Вот так, как в вас. А короли никогда не терпели конкурентов, — очень тихо, так, чтоб слышно было только Амирель, прошептала Бесс. — Не желают расставаться с престолом. Власть, сами понимаете.
Амирель уныло покачала головой. Не это ли ждет и ее?
— А почему принцу нельзя было жениться на беременной от него женщине? Она же была аристократкой? — пыталась докопаться она до странностей придворной жизни.
— Что вы, что вы! — в священном трепете прошептала Бесс. — Она была недостаточно родовитой, чтоб войти в королевскую семью. Это запрещено. Она даже официальной фавориткой стала вопреки воле короля. На этом настоял принц. — Уилли поддержала ее энергичным кивком. — И вообще…