Знатные дамы впервые в жизни почувствовали себя униженными. Но они безропотно сняли с себя все, что на них было, и остались стоять босиком на снегу, обдуваемые ледяным ветром, безвольно опустив руки в ожидании наказания.
Амирель почувствовала чье-то напряженное внимание и подняла взгляд. Во все окна дворца, выходившие на эту сторону, пялились люди. Она зловеще усмехнулась, и окна враз опустели.
Повернувшись к женщинам, размахнулась и со всей силы ударила по лицу ту, что назвала ее шлюхой. Голова у той дернулась, из глаз побежали горючие слезы, и Амирель почувствовала удовлетворенное тепло, волной поднимавшееся от спрятанного в ее груди камня.
Не в силах противиться ему, она одарила увесистыми оплеухами всех стоявших перед ней женщин. Опустив гудевшую руку, с удовольствием посмотрела на вспухшие щеки испуганных аристократок и их перепуганные глаза.
— Что, привыкли к безнаказанности, мерзкие охальницы? А за свои поступки отвечать страшно? — она упивалась своей властью.
Немного опомнившись, покраснела от собственной жестокости и хотела идти дальше, разрешив женщинам одеться, но камень властно приказал: «этого мало!». Повернувшись к стражникам, Амирель мстительно повелела:
— А дайте-ка им по двадцать ударов ремнем! Чтоб впредь неповадно было оскорблять неизвестных и обижать беззащитных.
Трое стражников молча вытянули из штанов кожаные ремни и принялись добросовестно охаживать ими по спинам и задам отчаянно завывающих, но не смеющих протестовать аристократок.
Отсчитав положенное, вдели ремни обратно и, оставив пребывающих в панике обнаженных дам с разукрашенными красными полосами спинами и задницами, во главе с Амирель пошли по парку дальше.
Стражники удовлетворенно переглядывались и пересмеивались, довольные неожиданным развлечением, а Амирель делала вид, что ничего особенного не произошло.
После прогулки спросила у отчего-то красных служанок:
— Кто это были?
Бесс не стала делать вид, что не знает, о чем идет речь. Не удержалась и громко прыснула:
— Это герцогиня Фортранская, графини Биати и Монварти. Мерзкие гадины. Но после такого позора им одна дорога — в монастырь! Ведь их наготу видели все! Они и вас посмели оскорбить?
Амирель кивнула и мстительно погрозила пальцем в окно.
— Так будет со всеми, кто посмеет не только рот открыть — косо на меня посмотреть! Можешь это передать всем, кто тебя спросит.
Бесс едва не запрыгала на месте от восторга. Перед ней из прислуги кто только свой длинный нос не задирал! И камеристки ныне покойной королевы, и камеристки всех фавориток принца. А теперь главная — она! И пусть только посмеют сказать что-то дурное про ее госпожу или про нее, тут же пожалеют!