Шторм утихал, шум уходил, тёплые волны гуляли по телу, вызывая покалывание в кончиках рук и ног. Теперь девушка их чувствовала и даже могла пошевелить пальцами.
Самым удивительным было абсолютное спокойствие, с которым Лика делала наблюдения. Будто она достигла просветления или слилась со Сверхразумом, но не было в ней боязни не вернуться или остаться больной на долгие годы, она безосновательно уверовала, что всё идёт, как должно.
— Ты слышишь меня? — повторял в который раз голос Стаса, но она не могла ответить, не получалось открыть рот и разлепить глаза. Хотя Лика уже чувствовала, что они у неё есть.
В очередной раз получилось разом и то и другое. Свет резанул глаза, девушке показалось, что она крикнула во весь голос, оказалось — хрипела, широко раскрыв рот. Боли не было, было желание вернуться и продолжить с того момента, с какого её прервали.
Память совсем не пострадала, ни капли не утекло в безвременье, голова была чистой и ясной. Сколько продолжался сон сродни смерти?
— Вы слышите меня? — Костя склонился над ней с лёгкой улыбкой, его лицо почти не изменилось, только слегка осунулось, значит, времени прошло немного.
— Год? — выдавила она из себя.
— Что такое? Не понял. Попробуйте повторить, медленно, буква за буквой.
— Го-о...о-од? — голос Лики сорвался на кашель.
— Какой год? Понял. Не волнуйтесь, полежите смирно, а то собьёте программу.
— Леснова, не буяньте, — услышала она спокойный голос Стаса справа. — Вы дезориентированы, это логично. Всё идёт по протоколу.
Глаза девушки привыкли к свету, она повернула голову направо, в шее хрустнуло. Лика лежала на столе, там же, где заснула некоторое время назад. Лазарет был тогда последним, что она видела. Лазарет и строгие глаза Стаса, -последней её мыслью было, - что она никогда не обращала внимания на глаза главного доктора, болотно-зелёные.
Стас немного похудел, его всегда округлый живот спал. Врач сидел за мониторами и кликал по графикам, тянущимся ломаной кривой вверх, не обращая внимания на подопечную.
Лика снова повернула голову к Константину, тот широко улыбнулся и подмигнул. К рукам и ногам девушки были прикреплены датчики, заставляющие мышцы сжиматься. Лике стало жарко.
Во рту было сухо, но она попыталась шершавыми губами спросить снова: сколько же она спала?
Костя понятливо кивнул:
- Две тысячи сто двадцатый, двадцатое сентября. Вы провели в анабиозе год и два неполных месяца. Добро пожаловать в систему Альфа Центавра!
Лика прикрыла веки и облегчённо выдохнула: долетели! Значит, есть шанс обнаружить Олимпиаду если не живой, то хотя бы узнать, что случилось.