В любом случае — основан ли выбор партнера на эстетическом чувстве или на оценке здоровья — возникающие в результате предпочтения могут рационально объяснить дорогостоящие характеристики, телесные и поведенческие, изначальная польза которых для выживания находится под вопросом. Поскольку это описание, кажется, применимо также к давним и универсальным, по сути артистическим, практикам нашего биологического вида, то, может быть, и здесь нас выручит половой отбор. Дарвин считал, что это возможно. Он привлек половой отбор к объяснению человеческой склонности к пирсингу и раскрашиванию собственного тела и предположил также, что мощный отклик, который вызывает в человеке музыка, представляет собой эволюционный результат полового отбора, сформировавшего таким образом брачные призывы человека. Мужчины, лучше других умевшие петь или танцевать или обладавшие самыми притягательными татуировками или праздничными одеждами, становились, возможно, целями самых разборчивых женщин и потому имели больше шансов произвести на свет потомство с артистическими наклонностями. При встрече юноши и девушки именно артистический талант, возможно, решал, вернется ли юноша домой в одиночестве.
Относительно недавно психолог Джеффри Миллер, а также философ Денис Даттон развили эту точку зрения дальше, предположив, что артистические способности человека представляют собой индикатор физической формы, которым пользуются дамы 12. Мастерски изготовленные артефакты, изобретательные выставки и энергичные представления не только демонстрируют разум и тело, работающие на полную мощность, но и свидетельствуют о том, что их автор-художник щедро наделен качествами, необходимыми для выживания. В конце концов, если подумать, только обладание материальными ресурсами и хорошая физическая форма позволяют художнику проявлять экстравагантность и тратить время и энергию на действия, никак не способствующие выживанию. (Художники плейстоцена, судя по всему, не голодали.) С этой точки зрения художественные занятия становятся саморекламой и удачной маркетинговой стратегией, результат которой — союзы между талантливыми художниками и разборчивыми дамами и их потомство, со значительной вероятностью наделенное теми же чертами.
Половой отбор как ведущая сила художественной и артистической деятельности человека — теория интересная, но порождает больше споров, чем согласия. Исследователи задали множество вопросов. Является ли талант художника точным индикатором физического здоровья? Могут ли художественные способности быть настолько тесно переплетены с интеллектом и креативностью — качествами, обладающими неоспоримой ценностью для выживания, — что артистические наклонности распространяются путем естественного отбора без обязательного привлечения полового отбора? Поскольку половой отбор сосредоточен на мужчинах-художниках, как эта теория объяснит художественную деятельность женщин? И возможно, самое сложное. О публичных занятиях художественным творчеством в плейстоцене, как и о ритуалах ухаживания и брачных практиках той эпохи, мы можем по большей части только догадываться. Конечно, любовные победы Люсьена Фрейда и Мика Джаггера могут быть легендарными, но что это может нам рассказать о важности художественных или сценических навыков для репродуктивного успеха у ранних гомининов? В свете таких соображений Брайан Бойд предложил взвешенную формулировку: «Половой отбор был для искусства дополнительным, но не основным движителем»13.