Отец Валериан стоит растерянный, наблюдает, ждёт: вот до здоровяка очередь дойдёт — уж его-то батюшка отчистит по полной программе.
Приняв благословение, паломники за Николаем Ивановичем к храму один за другим потянулись. Дошла наконец очередь до здоровяка. Он стоит, большой, лысый, насупленный, носком ботинка землю ковыряет. А старец его ласковее всех обнимает, своей слабой ручкой до его высоченной лысины дотягивается, голову к себе притягивает и целует как сына родного:
— Петенька мой приехал! Наконец-то! Родной ты мой! Деточка моя!
И насмешливый здоровяк громко, неожиданно для всех и самого себя, всхлипывает и бережно старца в свои здоровенные объятия заключает:
— Батюшка! А как вы моё имя узнали?!
— Да я же тебя заждался, Петенька, ты уж лет пять назад должен был приехать— то, а видишь, как припозднился! Хватил горя, обманули, предали — думал: жизнь закончилась?! Нет, сынок, она у нас с тобой только ещё начинается!
И видит отец Валериан, как здоровый Петенька плачет как ребёнок, уткнувшись в плечо старца. Отец келарь смущённо отвернулся и отправился в трапезную к дежурным трапезникам насчёт обеда гостям обители распорядиться.
А на вечерней службе группа паломников вела себя тихо и благоговейно. Здоровяк тоже стоял тихий-тихий, и вид у него был совсем другой, не такой, как в автобусе, — серьёзный, печальный, растроганный. Николай Иванович молился рядом с отцом Валерианом, и после отпуста здоровяк подошёл к ним. Он стоял молча, нерешительно, перетаптываясь с ноги на ногу, и Николай Иванович спросил первый:
— Всё в порядке, Пётр Викторович?
— Николай Иванович, простите меня, пожалуйста. Я хотел извиниться за свой вопрос.
— Хорошо. Теперь вы знаете, что такое умиление?
— Знаю.
В монастыре только что закончилась трапеза. На кухне было светло и уютно, горела лампадка перед иконами, солнечный луч играл на свежевымытой посуде. Вкусно пахло: на плите стояли накрытые полотенцем пироги с капустой и в большой жёлтой кастрюле — наваристый грибной суп для иноков, которые ещё не вернулись с полевых работ.
Послушник Дионисий сноровисто протирал насухо чашки, а келарь отец Валериан проверял припасы, готовил продукты дежурным трапезникам на следующий день.
В пустой трапезной за длинным столом сидел Виталька, слушал валаамские песнопения. Отец Валериан заглянул в трапезную: не закончились ли салфетки на столах? Спросил у Витальки:
— Наелся, брат Виталий?
Виталька что-то буркнул сердито себе под нос.
— Чего-то там бормочешь? Не наелся, что ли? Уж не пельменей ли тебе опять захотелось? — встревожился отец Валериан.