Уже упоминавшийся нами ранее Л.И. Тарасюк, основываясь на анализе сведений в письменных источниках, отмечал, что «к 80-м годам XVI в. самопалы были распространены на обширной части территории Московского государства и не являлись к тому же редкостной новинкой, поскольку они уже состояли на вооружении войсковых стрелков, а также использовались в различных по социальному положению слоях населения». Более того, по мнению исследователя, «это оружие и это название появились ранее 80-х годов XVI в. и что к этому времени термин «самопал», по-видимому, уже прочно вошел в языковой обиход»[464]. Во всяком случае, для автора «Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков» «самопал» был обычной вещью, хорошо освоенной псковичами, — в ходе отражения штурма города королевской ратью они захватили немалые трофеи, «оружия литовския, изрядные нарочитых самопалов и ручниц (выделено нами. — В.П. Обращает на себя внимание тот факт, что книжник различает ручницы и самопалы — они для него не одно и то же!) разных всяких безчисленно много внесоша»[465] в город и затем использовали их против бывших хозяев.
Действительно, должно было пройти некоторое время, прежде чем новое оружие из разряда иноземных диковинок стало обыденностью, а это могло произойти только в том случае, если, с одной стороны, его массово ввозили в Русскую землю (и мы бы связали этот ввоз с «нарвским плаванием» 1558–1581 гг., когда Нарва находилась под властью Ивана Грозного и играла роль главного русского торгового «стапеля» на Балтике). С другой же стороны, русские мастера должны были освоить производство основных элементов самопала (прежде всего новых типов замка) и сделать его более доступным для рядовых стрелков. Приходные и расходные книги Кирилло-Белозерского монастыря начала XVII в. сохранили сведения о ценах на самопалы импортные и местного производства. Так, в июле 1611 г. монастырский старец Макарий Облезов купил в Архангельске «у карабельные пристани» «6 самопалов больших свитцких (т. е. шведских. — В.П.) з замки» общей ценой 16 рублей и 15 алтын с 2-мя деньгами, т. е. в среднем один такой импортный самопал (возможно, речь шла о мушкете) обошелся монастырской казне в (округленно) 2 рубля и 25 алтын. «Немецкий самопал», купленный в апреле 1614 г., стоил старцам (округленно) в 1 рубль и 16 алтын, а самопал местной работы, приобретенный для монастырского обихода в сентябре 1615 г., оказался фактически вдвое дешевле–16 алтын и 4 деньги, т. е. в полрубля[466]. Чуть больше, 20 алтын, стоили отданные безденежно новгородским казакам станицы атамана Кирши Федорова, «которые прибираны в Новегороде для воровского приходу», «люцкие самопалы», принадлежавшие прежде казненному по обвинению в измене в 1608 г. в Новгороде Михаиле Татищеву