, были скорее исключением из правила, нежели реальной повседневностью. Складывается впечатление, что те же псковичи были большими специалистами (благодаря постоянным тренировкам — у них были хорошие «наставники» в лице литовцев и ливонцев) и «экспертами» в вопросах применения огнестрельного оружия. И, отправляя свои рати на Северо-Запад, Иван III требовал от псковичей, чтобы они оказывали ему и его воеводам всяческое содействие, в том числе и предоставляя огнестрельное оружие и мастеров, способных с ним обращаться надлежащим образом. Так было, к примеру, во время экспедиции Ивана на Новгород в 1478 г., когда он потребовал от псковичей явиться «на свою службу на Новгород с пушками и с пищалми и самострелы, с всею приправою»
[115]. Точно так же не вызывает сомнений, что именно псковичам (и новгородцам) принадлежали те самые «пушки и пищали и тюфякы», посредством которых русские в марте 1481 г. «разбившее стену охабень Велиада (ливонский Феллин. —
В.П.) взяша»
[116].
Впрочем, это и немудрено — московским воеводам, привычным к «малой» войне с ее стремительными набегами и стычками небольших конных отрядов, явно не хватало нужных навыков и умений, которые по большому счету и не нужны были в противостоянии с татарами. Другое дело, новгородцы и в особенности псковичи, у которых не было иного выбора, кроме как учиться военному делу настоящим образом — иначе бороться с Литвой и Орденом им было бы не под силу. И они быстро перенимали последние технические новинки с Запада и успешно применяли их против своих врагов — как это было, к примеру, в 1444 г., когда орденское войско осадило Ям. Отвечая на обстрел города неприятельской артиллерией, ямские пушкари отличились, «нарочитую их (ливонцев. — В.П.) пушку заморскую великую, и намеривши с города розбиша, и пужечника и многых добрых Немцов поби»[117].
Пожалуй, именно здесь, на Северо-Западе, русские впервые опробовали и ручное огнестрельное оружие. Во всяком случае, исходя из контекста летописного известия о походе псковичей на Новгород в 1471 г., псковская рать «доброволных людей» как раз имела на вооружении некоторое количество ручниц. Но и как же иначе толковать известие псковского книжника, который писал о том, как «скопившися псковской силе доброволных людей (выделено нами. — В.П.) с полторе тысячи и болши», «за Лютоую рекою, межи Лютой и Скироу» «в соуботу в полъдень» «исплошилися вси, кои обедали, а дроузи испочивали без сторожи за плохо, и тии пошли забегов искати», чем и воспользовались новгородцы, неожиданно атаковавшие лагерь беспечных псковичей. «Что ни есть боуди