К вечеру пятницы были испорчено столько презервативов, что понадобилось купить еще, но уже наступил шабат, и все аптеки закрылись. Один из партизан вызвал знакомого аптекаря и попросил у него презервативы, в ответ на что прослушал — так гласит легенда — лекцию о пользе воздержания. Потом аптекарь сменил гнев на милость, но новые презервативы оказались другой марки — что, возможно, и служит объяснением развязки всей этой истории.
Группа, готовившая машину, сломала ручку багажника, поэтому его уже нельзя было открыть. Если кто-нибудь — арабский ополченец на заставе, подозрительный автомеханик, британский патрульный солдат — вздумал бы порыться в багажнике, то для этого пришлось бы опустить спинку заднего сиденья. В таком случае бомба взорвалась бы вместе со всеми, кто оказался бы на тот момент внутри машины. Но командование решило, что задание должно быть выполнено любой ценой. Все понимали, что из этого следует, — все, кроме Якубы, до которого правда дошла только перед «Технионом», когда группа провожала его и Ицхака: он заметил, что некоторые смахивают слезы.
Пока шла сборка бомбы, Якуба проводил разведку арабских контрольно-пропускных пунктов, через один из которых им предстояло проехать на пути к автомастерской. Таких КПП было три. Он подъезжал к охране, дружелюбно ее приветствовал, заводил беседу по-арабски, уезжал, потом возвращался. Задача была в том, чтобы приучить часовых к себе. Чем больше разгорались в последние недели бои, тем сложнее становился переход через разделительную линию. «Контакты с арабами сильно пострадали, — доносил один из офицеров еврейской разведки, сообщая о взаимодействии с арабами-осведомителями, сотрудничавшими раньше с информационной службой. — Контакт прерван арабами, опасающимися его сохранять; дороги перекрыты; Яффо и Тель-Авив почти полностью отрезаны. Несколько арабов, связанных с нами, арестованы». Разведке были необходимы ничейные пространства между сторонами. Но теперь таковые исчезали.
Одним из последствий этого стало частое использование маскировки и грима, усугубившее паранойю. В одном из документов еврейской разведки указывалось на использование арабскими боевиками британской военной формы для проникновения в еврейские районы. Там же говорилось: «Приходится предполагать, что они могут прикидываться и евреями». Так уже бывало: когда в 1944 году нацисты забросили в Палестину немецко-арабскую диверсионную группу, один из агентов-арабов выдавал себя за владеющего арабским языком еврея.
«Любой чужак, даже араб, появлявшийся в Яффо, старых кварталах Иерусалима, Рамле и других арабских районах, вызывал подозрение и становился объектом слежки», — писал учитель Саман во внутреннем документе о первых месяцах войны 1948 года. Он знал о неготовности своих людей и стремился выкроить больше времени на их подготовку. Учитель любил повторять арабскую поговорку: «Спешка — от дьявола, терпение — от Милосердного». Но грянула война, времени не осталось. Дьявол правил бал.