Юсеф торопился по притихшим вопреки обыкновению арабским улицам в транспортное агентство за билетом, чтобы покинуть Хайфу и страну. Всю ночь вдоль опутанной колючей проволокой линии разделения между арабским и еврейским секторами велся снайперский огонь, и люди испуганно затаились. В предыдущие недели еврейские бойцы проводили кровопролитные операции в соседнем квартале, где жили арабы, работники нефтеперерабатывающего завода, — возмездие за убийство арабами с завода коллег-евреев. Это убийство, в свою очередь, стало местью за подрыв евреями арабской автобусной остановки близ завода, совершенный в отместку за… Тут след теряется, что и понятно. В Хайфе переход из квартала в квартал всегда был беспрепятственным, но теперь все жители засели по разные стороны разделительного барьера.
Глядя на эти события прошлого, мы понимаем, что речь идет о начальном этапе конфликта, названного впоследствии израильской Войной за независимость, или Войной 1948 года; арабы назовут его Катастрофой. В начале 1947 года британцы объявили о своем скором уходе из Палестины из-за исчерпанных сил и финансов в только что завершившейся Мировой войне и невозможности управлять двумя народами, враждебными Великобритании и друг другу. На драматическом голосовании в Нью-Йорке в конце того же года, 29 ноября, Объединенные Нации постановили, что после прекращения британского мандата в Палестине летом следующего года страна должна быть поделена на два государства, еврейское и арабское. Евреи ликовали, как утопающие, которым бросили спасательный круг; арабский мир возмутился новым унижением своей цивилизации, и на следующее утро грянула война.
Может показаться, что события неминуемо приближались к известной нам теперь исторической развязке, но в январский день 1948 года, когда Юсеф объявился в Хайфе, никакой неизбежности еще не существовало, никто еще ничего не знал. Государства Израиль еще не было, и вероятность его появления казалась ничтожной. ООН не обладала инструментами для навязывания своего плана раздела. На улицах еще оставались британские солдаты и полицейские; королевский средиземноморский флот, ублажая арабское население, не подпускал к берегу суда с оружием и еврейскими беженцами. Но с приближением ухода британцев их силы иссякали, а гражданская война между евреями и арабами набирала силу. Вспышки насилия происходили и раньше, но теперешнее столкновение было решающим. Его результат должен был стать катастрофой — это сомнений не вызывало. Неясно было только, катастрофой для кого.
Я неоднократно бывал в Хайфе и, бродя по ее старым кварталам, пытался представить здешнюю жизнь, какой ее видел Юсеф. Устланную изнутри коврами Большую мечеть с оттоманским минаретом — часовой башней, — некогда вмещавшую толпы молящихся, теперь не разглядеть рядом со сверкающим стеклами изогнутым небоскребом «Парус». Над изящными каменными зданиями высятся краны современного порта. Улицы, по которым проходил тогда Юсеф, по-прежнему полны жизни, но носят другие названия. На черно-белых фотографиях сороковых годов тянутся ряды лавок, на рабочих — кепки и мешковатые штаны, тут и там мелькают британские солдаты, но ощущения повседневной жизни не уловить. Люди, без которых нет города, обычные люди, занятые обычными повседневными делами, не стремятся запечатлевать себя и свои занятия и почти не оставляют следов.