Но Якуба отказался возвращаться. «Об этом не может быть речи!» — заявил он. Неважно, ждут его на берегу или нет, он поплывет туда — или вместе с кем-то, или в одиночку.
В споре с Центром по корабельной рации он настоял на своем. На воду спустили шлюпку с двумя матросами, автоматчиком и Якубой. Все четверо налегли на весла. Когда днище шлюпки заскрипело по песку, Якуба уверенно выскочил, словно знал, как быть дальше. Отойдя на несколько шагов в поисках ориентира для будущего тайника, он нащупал угол забора, которым был обнесен фруктовый сад. Вместе с двумя матросами он стал рыть в этом месте первую яму, автоматчик тем временем нес караул. Шум прибоя заглушал, как они надеялись, стук заступов, но матросам было тревожно: они были ашкеназами, и агент за них побаивался, потому что при возникновении опасности он еще мог бы попытаться сойти за местного, но их ничто бы не спасло. Они так волновались, что, не успев зарыть все четыре ящика, Якуба решил их отпустить. Они прыгнули в шлюпку и погребли обратно к катеру, оставив его в Ливане одного.
Когда Якуба горбился в яме для четвертого ящика, выгребая со дна песок, возле забора замигал свет. Это был не электрический, а желтый керосиновый фонарь в руке у человека в одеянии до пят. До него было ярдов тридцать. Якуба разглядел в саду домик и понял, что место вовсе не безлюдное. Человек услышал, должно быть, шум при рытье ям. Якуба скорчился в своей яме, достал пистолет и замер. Человек у забора тоже застыл, озирая пляж. Через какое-то время он побрел прочь, то ли решив, что ошибся, то ли рассудив, что к людям, копающим ночью на берегу, лучше не приближаться.
Агент выпрямился, опустил в яму последний ящик, засыпал его слоем песка толщиной в несколько дюймов и заспешил прочь с пляжа. На случай сбоя первого плана ему была назначена контрольная встреча в казино «Медитеране» в Бейруте. Он должен был попасть туда до двух часов ночи, когда казино закроется, а это время было все ближе.
Он вышел на прибрежное шоссе и зашагал по асфальту. Даже в этот поздний час по шоссе проносились машины, и Якубе раз за разом приходилось нырять в придорожную канаву и там прятаться, держа наготове пистолет. Он только что приплыл из Палестины, где шла война, и еще не понял, что в Ливане мир и что здесь лучше будет не угрожать оружием, а вести себя как ни в чем не бывало. Вскоре стало ясно, что до центра города еще далеко и пешком он ни за что туда не доберется к назначенному часу. Но не в привычках Якубы было опускать руки, он доказал это в автомастерской «Абу-Шам». Он выпрямился на обочине и взмахом руки остановил первое же такси. Теперь он был беженцем Джамилом Мухаммедом Рушди из палестинской Хайфы.