– Все таки… одухотворённые, – выплюнула она, замолкнув ненадолго, – а как работать и зарабатывать, так они…
Слёзы закапали у неё из глаз, лицо некрасиво скривилось.
– … замуж, – всхлипнула девочка, – мне же четырнадцать скоро, вот и… За сына своего лучшего друга. А тот…
Она разрыдалась и Песса Израилевна вместе с Фирой долго утешали её.
– Всю жизнь… – скривила она рот, – как мама! Рта не открывай, по дому… и деньги тоже она! А он… уткнётся в Талмуд, и ладно бы хоть умным был…
Несколько раз вздохнув, Рахиль немножко успокоилась.
– Решил папеле, – скривила она рот, – шо раз я умею шить, то станут таки хорошей партией для сыночки его лучшего друга! Нужно только выпросить у тибе машинку, и я стану шить за деньги, попутно рожая детей, пока они будут… в Талмудах…
– Даже так? – нехорошо приподняла бровь Песса Израилевна, задумавшись надолго, пока девочки сидели затихшие.
– Я так думаю, – сказала она медленно, и Фира с Рахилью перестали дышать, – шо твой папаша настоящий поц, раз решил дочке такую неинтересную судьбу!
Едва заметно покачав головой, Иосиф Филиппович отвёл глаза.
– Упёрлись, – выдохнул он и замолк угрюмо, пока Татьяна помогала снять пыльник. Прошаркав по паркету в разношенных ботинках в ванную, адвокат долго плескался, умываясь, и вернулся слегка посвежевший.
Горнишная наша уже хлопотала, накрывая в гостиной обед, и старик уселся на своё привышное место. Он молчал, пожёвывая дряблые губы, да мы и не торопили ево.
Жмурясь, Иосиф Филиппович медленно ел суп, по-черепашьи вытягивая вперёд худую, морщинистую шею. Расковыряв грешневую кашу с бараньей котлетой, да так и не притронувшись к ним, он вяло оживился, лишь когда Татьяна принесла пышущий жаром самовар и свои знаменитые пироги.
– Упёрлись, – повторил он, вытирая рот и откидываясь на спинку стула, – решительно не хотят ничево слушать, всячески затягивая дело.
– А может, и ну его? – предложил Коста, промокая испарину на высоком лбу.
Дёрнув щекой, Иосиф Филиппович снова пожевал губами, но всё же нехотя ответил:
– Не так всё просто, молодой человек. Частичная эмансипация оставляет лазейки для… – он задумался, подняв ввысь выцветшие глаза, – для слишком многово. Даже если толковать букву Закона беспристрастно, толкований этих достаточно, штобы при желании изрядно усложнить жизнь Егору Кузьмичу.
– Это в России, – перебил Коста, чуть подавшись вперёд, – в Африке, как я понимаю, ситуация несколько иная!
– Н-да… Неправильно понимаете, молодой человек, – покачал головой адвокат, – Частичная дееспособность не помешала Егору Кузьмичу получить офицерское звание, но это не вполне… да-с! Не полное признание!