Женщина усмехнулась и обнажила ряд желтых зубов.
– Давно это было, парень.
Она тяжело прислонилась к стене и бросила на меня последний взгляд, прежде чем закрыть глаза. Побежали секунды, и я задержал дыхание. Когда в ее позе что-то изменилось, как будто она увидела, что приближается какая-то опасность, у меня сжались легкие.
Внезапно она отпрянула от стены с неожиданной быстротой, как будто это стена ее оттолкнула.
Женщина стояла и смотрела на меня, хватая ртом воздух, а я так и застыл с поднятыми руками. Опустил руки, протянул ей пятьдесят крон и спросил:
– Что ты такое увидела?..
Я еще не успел договорить, как она развернулась и побежала от меня в направлении улицы Биргер-Ярлсгатан. Ее качало на высоких каблуках, и через несколько метров она навзничь упала в грязь. Я пошел к ней, чтобы помочь подняться, но прежде, чем успел подойти, она вытащила из кармана нож и направила его на меня.
– Пошел к черту! – закричала она. – Я тебя зарежу, понял?
Я остановился и снова поднял руки. Пока женщина поднималась, спросил ее как можно спокойнее:
– Просто скажи мне: что ты видела?
Женщина попятилась и стала махать ножом перед собой, как будто сражалась с привидением.
– У меня есть связи, чтоб ты знал! Так что смотри у меня!
Когда женщина отошла от меня на десяток метров, она развернулась и снова бросилась бежать. Пару раз оборачивалась через плечо. Я не двигался с места. На самом деле это не имело большого значения. Я получил ответ, которого искал. Она увидела, она почувствовала. И все равно я хотел знать, что именно.
* * *
Я вернулся домой и опустился на стул. Рождество. Сегодня Рождество. В душевой был кто-то, кто добровольно посвятил праздничный вечер тому, чтобы с ожогами и в мучениях бежать через луг.
Я расслабился, отпустил привычные понятия о правильном и неправильном, о добре и зле, и понял. When in trouble, when in doubt, run in circles, scream and shout.[22] Я и сам был таким.
Если бы обстоятельства изменились, то моя тоска по лугу могла бы выглядеть именно так. Гореть и бежать, бежать и кричать, чтобы заглушить что-то другое или избежать его. Вместо ужаса я почувствовал спонтанную нежность к человеку, чей внутренний мир был так похож на мой. На каком-то уровне все мы хотим пасть или сгореть. Я достал бумажку с телефоном Томаса и посмотрел на нее.
Срок предложения скоро истекал.
Может быть, это можно объяснить происшествием в туннеле, но мои понятия о морали ослабли, и возникло стремление выбраться, прекратить быть таким, каким я сам себе казался. Я набрал номер. Томас ответил на пятом гудке, и я услышал, что он пьян. На заднем плане звучала музыка, но не было слышно голосов.