То, что мы не бросились сразу к их двери или не вызвали скорую помощь, кое-что говорит о нас. Первым делом мы пошли в прачечную и принесли ведро, швабру и тряпку, а затем потратили десять минут, аккуратно ликвидируя следы крови.
Когда ступеньки и площадка были вымыты, мы также протерли и убрали все в прачечной, вымыли ведро и поставили все хозяйственные принадлежности обратно, а потом пошли к Эльсе. Существовало негласное постановление, в котором говорилось, что она – первая и ее нужно обо всем информировать.
Эльса теперь почти всегда была дома. Те изменения, которые начались с того, что она сняла фотографии со стены, продолжались, и никто больше не приходил к ней в гости. Однажды в середине января Деннис сидел у нее на коленях, и в порыве временной слабости она сильно укусила его в плечо. Он плакал и кричал, и все закончилось тем, что Эльса, желая оградить близких от себя, попросила оставить ее в покое.
Она набрала несколько килограммов, потому что почти полностью перешла на мясной рацион. В ее желании все объять было что-то от каннибализма, а пережевывание и проглатывание полусырого говяжьего филе было разумной компенсацией, раз уж человеческое мясо было недоступно.
Мы с Оке рассказали ей обо всем, что видели, и она пошла с нами к квартире Пары мертвецов. Позвонили в дверь, но никто не подошел и не открыл. Не хотелось звать посторонних, пока мы не выяснили, что произошло. Даже не надеясь, что дверь откроется, я нажал на ручку. Дверь была не заперта. Мы осмотрелись на лестничной площадке, вошли внутрь и закрыли за собой дверь.
Если бы Пара мертвецов также путешествовала с нами, я бы понял их и не отнесся бы к увиденному в квартире с предубеждением, но, когда я это все увидел, это показалось полным безумием, и я хочу предупредить чувствительных читателей.
Я рассказывал об их луговых образах – симбиозе в процессе становления. Попытка повторить то же самое в нашем мире, имея нашу плотную кожу, нашу крепкую плоть и кровоточащие вены, – это другое дело, и боль, должно быть, полностью заглушила здравый смысл.
Повсюду была кровь. Старая засохшая кровь забрызгала тканевые обои, кровь собралась на плинтусах и в углах, капли крови брызнули и попали на потолок. Пол, где мы стояли, был пропитан свежей кровью, а в квартире стоял запах мясного прилавка после отключения электричества.
Мы осторожно прошли через прихожую, избегая ступать на самые свежие пятна, и вошли в гостиную, где наши соседи сидели на белом ковре, который больше не был белым.
И у меня, и у Оке, и у Эльсы руки и ноги были покрыты более или менее зажившими ранами. Но то, что покрывало обнаженные тела соседей, нельзя даже назвать ранами. Это были порезы, как от удара топором, глубокие ранения, зияющие раны; а кожа вокруг свисала лохмотьями. По спине женщины бежал продолговатый разрез длиной в несколько десятков сантиметров, который наверняка и вызвал у нее то кровотечение на лестничной площадке. В этот разрез мужчина запустил руку так далеко, что костяшки его пальцев были видны под кожей у нее на лопатках. У него самого был огромный разрез на внутренней стороне бедра, и туда женщина засунула свою ногу. Куски мяса, которые были срезаны, чтобы освободить это пространство, свисали до колен, а его собственная нога была втиснута в отверстие на ее бедре.