Это дополнялось тем, что в узких кругах может считаться нормальным. Ее правая рука погрузилась в его анус до локтя, а его собственная почти так же далеко была засунута ей в вагину. Чтобы справиться с этими объятиями, они также сломали себе несколько костей. Одна рука женщины неестественно вывернулась, а колено мужчины согнулось в неправильном направлении. Они были залиты кровью, и картина на насквозь промокшем ковре представляла собой будто бы огромную свалку отходов человеческих тел, беспорядочно наваленных конечностей и кусков мяса.
Мы довольно долго молчали, наблюдая за слившимся воедино существом на полу. Я не упомянул о том, что оно было мертво. Пара мертвецов была мертва. То, что им удалось сделать, вряд ли было возможно без шприцев и маленьких бутылочек, разбросанных по полу. Морфин и фентанил. Они подавили физические ощущения, чтобы спокойно выполнить задуманное, и, возможно, это способствовало их смерти.
Я поднял глаза от человеческих останков и посмотрел на большой телевизор, который как-то раз помог им нести. Выключенный экран был залит кровью, а сзади тянулся шнур, который вел к видеокамере на штативе. Красная лампочка указывала, что идет запись. На стойке для телевизора находилось несколько кассет с этикетками, на которых от руки были подписаны даты.
* * *
Я поберегу нервы читателя и не стану подробно описывать содержимое кассет, но кое-что все же нужно рассказать, чтобы объяснить, что двигало Парой мертвецов.
Мы взяли с собой камеру и кассеты, потому что они могли содержать сведения, раскрывающие нашу тайну. Никто не видел, как мы вошли в квартиру, и мы решили не вызывать полицию. Надеялись, что пройдет несколько дней, прежде чем на лестничной клетке начнет пахнуть, и тогда наши следы уже могут быть уничтожены микроорганизмами. Мы надеялись на это.
Эльса не хотела видеть, что записано на кассетах, и удовлетворилась нашим с Оке пересказом. Мы пошли ко мне домой и подключили видеокамеру к телевизору, который я купил у тех, чьи записи мы сейчас собирались смотреть. Нам обоим было довольно невесело. Оке вертелся в кресле, а мои пальцы вспотели, когда я перебирал корешки кассет.
– Как поступим? – спросил я. – Начнем с самого начала, да?
– М-м-м, – сказал Оке. – Всегда ведь можно перемотать. Если что.
Независимо от того, насколько нас закалили сцены, разыгрываемые на наших глазах на лугу, это было не то же самое, что смотреть, как в нашем мире разрушаются тела. Я поставил кассету с маркировкой «28/9 – 18/10 1985».
Всегда ведь можно перемотать. Если что.
Первый эпизод был снят в душевой, может быть, в тот самый вечер, когда я пришел домой из «Моны Лизы» и услышал звуки жесткого секса. Лучшего описания и не требуется. Жесткий секс – женщина склонялась над ванной, а мужчина лихорадочно входил в нее сзади. Я почувствовал, что немного напрягся, и избегал смотреть на Оке. У женщины кровоточили кончики пальцев, иногда она опускала их в ванну, и ее тело безжизненно повисало в руках мужчины.