– Прости, – сказал я. – Я действительно думал, что если он тебя увидит…
– Заткнись и пей, – бросил Томас, протягивая мне бутылку.
Я не предпринимал дальнейших попыток поднять эту тему. Мы сидели молча и наливались виски. В какой-то миг в памяти всплыл тот момент перед дверью Ларса. Может, ты в меня влюбился. Странные слова, да и его удар по моему плечу был немного… неестественным?
У меня вообще не было таких чувств к Томасу, но если у него они по отношению ко мне имелись, то его бы расстроило осознание того, что он их раскрыл, пусть неоднозначно и всего на мгновение.
Вокруг Томаса как будто висела черная туча, когда он ожесточенно надирался из бутылки. Я держался как мог, надеясь, что выпивка позволит нам поговорить. Черт возьми, как плохо все обернулось. Ларс все-таки окончательно погрузился в свои воспоминания, и ничто, казалось, не могло вытащить его оттуда. Возможно, именно сейчас он готовился умереть? Может быть, но я ничего не мог с этим поделать.
Когда содержимого в бутылке почти не осталось, а мы так и не сказали друг другу ни слова, мое настроение также стало мрачным. Чертов Ларс и чертова Пара мертвецов, чертов луг и чертова жизнь. Все более мрачные мысли кружились в голове, неумолимо утекая в черную дыру.
Бутылка была выпита до дна, и тогда Томас внезапно отбросил ее в сторону, так что она треснула, скатилась с погрузочной платформы и покатилась в сторону улицы Барнхусгатан. На фоне света от витрины магазина я увидел одинокий силуэт. Туда-то и направился Томас, а я последовал за ним.
Через несколько шагов я заметил, что у мужчины, к которому приближался Томас, были курчавые черные волосы. Он шел к нам спиной, а когда услышал, что мы приближаемся, обернулся, но было уже слишком поздно. Ботинком со стальной подошвой Томас пнул этого мужчину под колени так, что тот упал на землю.
– Чертова обезьяна! – закричал Томас, пиная мужчину в живот, так что он согнулся. – Черномазый ублюдок! Следующим ударом он разорвал кожу на лбу у мужчины, из-за чего на грязный снег брызнула кровь.
Мысли упали в черную дыру – и тьма повисла перед глазами. Я ударил ногой и попал мужчине по затылку, отчего его курчавые волосы прочертили по снегу борозду. Он поднял руки, чтобы защитить голову, а мы продолжали бить его ногами.
Через некоторое время мы начали петь: «Папа, я не могу расколоть свой кокос», продолжая пинать мужчину по рукам, чтобы он не мог защититься и мы смогли расколоть этот чертов орех.
* * *
По улице Барнхусгатан ехало такси, и свет его фар заставил меня прийти в себя, прежде чем мы с Томасом преуспели в нашем намерении. Мужчина все еще пытался закрывать руками голову, но я уже потянул Томаса за собой. Мы пересекли темную парковку и улицу Туннельгатан. Я обернулся и увидел, что таксист остановился и вышел к лежащему человеку. Затем мы снова побежали.