Нет, но что-то было в том, как он упал, – без сопротивления и без всякой попытки смягчить падение, это заставило меня опасаться худшего.
Дрожащими руками я достал ключи, отпер дверь и втолкнул существо в прачечную. Я не хотел дотрагиваться до его желеобразного тела больше, чем нужно, поэтому, открыв дверь в душевую, поднял водосгон, которым пользовался, чтобы убить чайку, и загнал существо в темноту. Прежде чем оно успело обернуться и посмотреть на меня, я закрыл дверь и запер ее на замок.
Я увидел футболку охотников за Пальме, висящую на стене. Волна вины окатила меня и вытолкнула обратно во двор.
В тот момент мне казалось, что именно я лично убил Пальме, и в некотором смысле так и было. Согнувшись, я проскользнул через двор в свою каморку и включил телевизор.
Ничего. По радио тоже ничего. Я лежал на полу и смотрел в потолок, не в силах что-либо сделать или подумать, а на канале «P3» играла музыка. Время шло. Было десять часов, когда прозвучало несколько звуковых сигналов и появился мужской голос. Будто бы с трудом читая по бумажке вслух, голос произнес: «Премьер-министр Швеции Улоф Пальме мертв. Он был застрелен сегодня вечером в центре Стокгольма…»
Дрожь вернулась и охватила все тело. Я взял бежевое пальто, запихнул его в пластиковый пакет и вынес во двор. Атмосфера в воздухе была другой, ночное небо было другим, как будто мы все находились теперь под водой и должны были двигаться сквозь воду. Я бросил пакет в мусорный контейнер и пошел в прачечную, открыл ее и направился в душевую. Если существо хотело застрелить меня, оно должно было это сделать.
Оно исчезло вместе с оружием, и в комнате витал слабый дым. Как ребенок в шалаше, существо ушло в себя: дверь, которая выходит через дверь. Я глубоко вдохнул и позволил дыму проникнуть в легкие.
Даже не могу сказать, что путешествовал. Дым был настолько рассеянным, что его хватило только на то, чтобы взглянуть на луг с высоты птичьего полета. Я увидел траву под собой и голубое небо над собой. Белое существо ходило по лужайке. Револьвера не было видно – возможно, он остался в темноте. Последним, что я увидел перед тем, как картинка исчезла, был Гуннар, горящий сосед: он бежал по полю вдоль тропинки, которая лежала под прямым углом к пути белого существа.
Затем я вернулся в душевую, где от всего, что происходило, осталась только кровь на эмали ванны, на стенах, на полу. Я вышел в прачечную, взял швабры, ведра и щетки и начал уборку. Когда рассвет заскользил по крышам, даже следов не осталось.