Бежать!
Как зверь, который предчувствует опасность, я инстинктивно присел на корточки, чтобы уменьшить площадь удара. Сделал несколько вдохов не двигаясь. Ничего не происходило, и я осторожно выпрямился. Все выглядело привычно, но чувство угрозы меня не покидало. Я не знаю, подходило ли здесь слово «угроза». Скорее это было то же, что и тогда, когда я стоял у окна в Блакеберге и опирался на теплый подоконник с мраморным узором, – ощущение, что сейчас кто-то появится. Точно так же, но только ощущение было сильнее, и разница была в том, что этот кто-то или это что-то задумали зло. «Зло» также неподходящее слово. Перед лицом некоторый событий язык пасует.
С осторожностью я прошел через прачечную и приблизился к душевой. То, что в приятный утренний час составляло мою жизнь в ее широком смысле, свелось к тому, что было заключено в пределах моего тела. Комку нервов и колотящемуся сердцу.
Угроза не ослабла, когда я открыл дверь в душевую. Наоборот. Я протянул руку, чтобы включить свет, и лампочка в потолке мигнула два раза, прежде чем погаснуть. Я тяжело задышал и захлопнул дверь, медленно попятился от нее.
Трещина.
Мигающая лампочка впечатала мне в сетчатку картинку. Что-то протискивалось через трещину в потолке, прямо над ванной. Так как я только что писал историю про ребенка в лесу, ассоциация была предопределена: это нечто было похоже на то, что показалось из носа у ребенка. Но намного, намного больше по размеру.
Я стоял, прислонившись спиной к входной двери, и пытался трансформировать картинку в какую-нибудь другую, но увиденное оставалось тем же: вязкая черная масса с неопровержимыми признаками жизни, которая пробивалась сквозь трещину в штукатурке.
Я открыл дверь и вышел на воздух. Перед глазами у меня плясали мерцающие точки. Я потер лицо, и моя правая ладонь окрасилась кровью. У меня началось носовое кровотечение. Только сейчас я понял: то, что я называл «давлением», внутри прачечной действовало сильнее, чем где-либо.
* * *
Не помню, как вышел со двора на улицу. Я где-то бросил свое полотенце и нижнее белье, потому что их не было у меня в руках, когда я оказался прямо у витрины «Декоримы».
Я не знал куда идти. На меня косились прохожие, и только тогда я понял: вкус ржавчины у меня во рту означает, что носовое кровотечение еще не остановилось. У моих ног образовалась лужица, и от вида утекающей через трещину в брусчатке крови меня передернуло. В кармане я нашел старый чек, размял его, чтобы стал мягким, и сделал из него две затычки, которые затолкал в ноздри. Плюнул себе в руку и более или менее начисто вытер лицо вокруг рта. И после этого пошел.