Появился официант с тремя тарелками, расставил их и ушел.
В тарелках был желтоватый супчик с зелененькими разводами, разило от него не то скисшим пивом, не то скипидаром.
– Подождем Гуидо? – спросил Монтальбано. Не от хороших манер – просто желая собраться с мужеством, чтобы поднести ко рту первую ложку.
– Не стоит, суп остынет.
Монтальбано зачерпнул ложку супа, поднес ее к губам, зажмурился и проглотил. Надеялся, что суп окажется безвкусным, как те пустые похлебки, которыми потчуют бездомных. Но все было гораздо хуже. Суп обжигал пищевод. Видимо, его от души сдобрили муравьиной кислотой. На второй ложке у комиссара перехватило дыхание, и он приоткрыл глаза. Оказалось, Ракеле во мгновение ока съела все – перед ней стояла пустая тарелка.
– Если вам не нравится, дайте мне, – сказала Ракеле.
Неужели ей по вкусу эта жуткая бурда? Монтальбано протянул ей тарелку.
Она ее подхватила, чуть наклонилась, вылила суп в траву и вернула тарелку ему:
– У плохо освещенных столиков свои преимущества.
Вернулся Гуидо с сигаретами.
– Спасибо. Ешь супчик, дорогой, а то остынет. Он превосходный. Правда, комиссар?
У этой женщины явно садистские наклонности.
Гуидо Коста послушно и без возражений съел суп.
– Правда, вкусно, дорогой? – спросила Ракеле.
Под столом ее коленка пару раз заговорщически стукнулась о колено комиссара.
– Неплохо, – просипел бедолага.
Не иначе муравьиная кислота сожгла ему связки.
Вдруг словно туча пронеслась перед софитами.
Комиссар поднял глаза: комары. Через минуту сквозь шум голосов и смех стали различимы звуки шлепков. Гости осыпали себя пощечинами, хлопали ладонями по шее, лбу, ушам.
– Куда же делась моя накидка? – спросила Ракеле, заглядывая под стол.
Монтальбано с Гуидо тоже наклонились. Накидки не было.
– Наверно, выронила по дороге. Схожу за другой, не хочу, чтобы меня съели комары.
– Я принесу, – сказал Гуидо.
– Ты святой. Знаешь, где она? Скорее всего, в большом чемодане. Или в ящике шкафа.
Эти двое, несомненно, спят вместе, и у них доверительные отношения. Но тогда почему Ракеле так с ним обращается? Нравится, что он ей прислуживает?
Как только Гуидо ушел, Ракеле сказала:
– Простите.
Встала. Монтальбано опешил.
Ракеле преспокойно подняла накидку со стула – она на ней сидела, – набросила на плечи, улыбнулась комиссару и сказала:
– Мне не хочется дальше есть эту гадость.
Сделала пару шагов и исчезла в кромешной тьме, которая начиналась рядом со столиком. Монтальбано растерялся. Что делать? Идти за ней? Но она не звала. В темноте замерцало пламя зажигалки.
Ракеле прикуривала, стоя в нескольких метрах от него. Возможно, у нее приступ хандры и она хочет побыть одна.