В общем, в голове того, кто пользуется оружием для убийства, на одну передачу больше, чем у того, кто пользуется им для защиты.
И все же комиссар явно нервничал. Нервничал, но не был напуган. А еще чувствовал себя глубоко оскорбленным.
Когда он увидел разгром в своем доме, то ощутил чувство стыда. И пусть это сравнение притянуто за уши, но он как будто понял, почему женщинам так трудно бывает заявить об изнасиловании.
Его дом, то есть его самого, жестоко изнасиловали, обшарили, вывернули наизнанку чужие руки, и он мог говорить об этом с Фацио, только прикидываясь, будто шутит. Обыск, учиненный в доме, встревожил его гораздо сильнее попытки поджога.
А потом этот хамский звонок. И дело даже не в угрожающем тоне и не в брошенном под конец оскорблении.
Обиден сам факт, что кто-то может думать о нем как о человеке, готовом отступиться, испугавшись угроз, и действовать по чужой воле, как какая-нибудь мокрица или инфузория. Разве он давал им когда-то повод, хоть жестом, хоть словом, составить о нем такое мнение?
И конечно, они на этом не остановятся. К тому же они еще и торопятся.
«Делай, что тебе положено».
Возможно, Фацио прав: все, что с ним происходит, должно иметь какое-то отношение к процессу Ликко. Он устроил Ликко ловушку, чтобы тот угодил за решетку, но в выстроенной схеме обвинения было слабое место, а он никак не мог припомнить какое. Адвокаты Ликко наверняка заметили это слабое место и поговорили с Куффаро. А те взялись за дело.
Первым делом завтра с утра надо перечитать бумаги по делу Ликко.
Зазвонил телефон. Он не стал отвечать. Телефон замолчал. Если за ним следили, то заметили, что он даже не встал, чтобы ответить на звонок.
Когда собрался спать и зашел в дом, он решил не запирать балконную дверь: надумают нанести ночной визит – хотя бы не станут в третий раз взламывать замок.
Принял душ, потом лег, и едва залез под одеяло, как снова зазвонил телефон. На этот раз он встал и ответил.
Это была Ливия.
– Почему ты мне не отвечал?
– Когда?
– Час назад.
Значит, это звонила она.
– Наверно, в душе был, не слышал.
– Ты в порядке?
– Да. А ты?
– Я тоже. Хотела тебя кое о чем попросить.
Опять. Сначала Ингрид, теперь Ливия. У всех к нему просьбы. Ингрид он ответил полуложью, Ливии тоже придется врать? У него сложилось новое присловье: «Кто любит приврать, тому бабы не видать».
– Проси.
– Ты занят в ближайшие дни?
– Не очень.
– Мне так хочется провести несколько дней с тобой в Маринелле. Завтра в три я бы могла сесть на самолет и…
– Нет! – почти выкрикнул он.
– Спасибо! – помолчав, ответила Ливия. И повесила трубку.