– Если у вас все, – ответил Фацио, вставая, – я схожу поговорить с соседкой жены Гуррери, у которой на нее зуб. Она начала мне рассказывать, но вы позвонили, пришлось прервать разговор на полуслове.
– Она успела что-то сообщить?
– Да. Кончетта Сирагуза уже несколько месяцев…
Монтальбано подскочил, вытаращив глаза:
– Что ты сказал?
Фацио испугался:
– Комиссар, а что я сказал?
– Повтори!
– Что Кончетта Сирагуза, жена Гуррери…
– Едрить твою налево! – выпалил комиссар, рухнув на стул.
– Комиссар, не пугайте меня! Что случилось?
– Погоди, дай опомниться.
Он закурил. Фацио встал и прикрыл дверь.
– Сперва я хочу кое-что узнать, – сказал комиссар. – Ты говорил: по словам соседки, пару месяцев назад жена Гуррери – и тут я тебя прервал. Продолжай.
– Соседка сказала, что с некоторых пор жена Гуррери будто боится собственной тени.
– А хочешь знать, когда Сирагуза стала такой пугливой?
– Да. А вы знаете?
– Три месяца назад, Фацио, ровно три месяца.
– Откуда ж вы все это знаете о Кончетте Сирагузе?
– Ничего я не знаю, но могу представить. А теперь я тебе расскажу, как все было. Три месяца назад кто-то из клана Куффаро сошелся с мелким жуликом Гуррери и предложил ему войти в семью. Тот поверить не мог своему счастью: все равно что получить контракт на постоянную работу после стольких лет временной занятости.
– Простите, но такой тип, как Гуррери, который, кроме всего прочего, еще и на голову болен, – на что он сдался Куффаро?
– Сейчас дойду до этого. Куффаро ставят Гуррери весьма серьезное условие.
– То есть?
– Чтобы Кончетта Сирагуза, его жена, предоставила алиби Ликко.
Настала очередь Фацио опешить.
– Кто вам сказал, что любовница Ликко – Сирагуза?
– Джарриццо. Он не назвал мне имени, но написал его на листке и притворился, будто забыл листок на столе.
– И что это значит?
– Что Куффаро плевать на Гуррери, им нужна его жена. И ей волей-неволей приходится согласиться, хоть она и сильно напугана. Куффаро говорят Гуррери, что тому лучше убраться из дома, а уж они позаботятся о надежном укрытии.
Комиссар снова закурил. Фацио пошел открывать окно.
– А раз Гуррери, который теперь ощущает поддержку Куффаро, хочет отомстить Ло Дуке, они и предлагают ему свою помощь. Эту операцию с лошадьми устроили Куффаро, а не бедняга Гуррери. В итоге: три месяца назад Ликко получил алиби, которого у него прежде не было, а Гуррери – вендетту, о которой мечтал. И все жили долго и счастливо.
– А мы…
– А нас отымели через одно место. Но я тебе вот что еще скажу… – продолжил Монтальбано.
– Говорите.
– В определенный момент защитники Ликко привлекут Гуррери в качестве свидетеля. К бабке не ходи. Так или иначе они заставят его говорить в суде. А Гуррери поклянется: он-де всегда знал, что его жена – любовница Ликко, потому и ушел в гневе из дому, устав от вечных причитаний жены, продолжавшей плакать по своему ненаглядному, угодившему за решетку.