– Ну, раз так…
– А как еще?
– …то лучше вам вернуться к Джарриццо.
– И что я ему скажу?
– То же, что сказали мне.
– Да я лучше под пулю, но к Джарриццо ни ногой. Во-первых, он намекнул, что являться к нему некорректно. Во-вторых, кому он поручил дополнительное расследование, карабинерам? Вот теперь пусть с ними и якшается. А ты давай быстренько к соседке, разговор надо закончить.
Ровно в восемь зазвонил телефон.
– Синьор комиссар, тут до вас синьора Задарма.
Он совершенно забыл о встрече! И что теперь, соглашаться или нет? Снял трубку, так и не решив.
– Сальво? Это Ракеле. Ты разгреб свою кучу дел?
В ее голосе слышалась легкая ирония, это его разозлило.
– Еще не успел.
Пошутить решила? Вот и получай.
– Так у тебя получится освободиться?
– Не знаю, может, через часок… Но тебе, наверно, будет поздновато для ужина.
Надеялся, что она скажет: хорошо, увидимся в другой раз. Но Ракеле сказала:
– Не волнуйся, я и в полночь могу поужинать.
О пресвятая богородица, чем ему занять эти полчаса? В конторе дел не осталось. Зачем он решил все усложнить? И потом, у него вдруг разыгрался такой аппетит – просто людоедский.
– Подождешь минутку на телефоне?
– Конечно.
Он положил трубку на стол, встал, подошел к окну и притворился, будто громко с кем-то переговаривается:
– Говоришь, его не найти? Лучше перенести на утро? Ладно, договорились.
Направился обратно к столу, но застыл на месте.
В дверях стоял Катарелла и смотрел на него то ли обеспокоенно, то ли испуганно.
– Вы не приболели, синьор комиссар?
Монтальбано, не отвечая, махнул на него рукой: мол, уходи сейчас же. Катареллу как ветром сдуло.
– Ракеле? Мне удалось освободиться. Где увидимся?
– Выбери ты.
– Ты на машине?
– Ингрид мне оставила свою.
А Ингрид-то! Всегда готова поспособствовать его встречам с Ракеле!
– Ей она разве не нужна?
– За ней заехал друг, он ее и назад привезет.
Комиссар объяснил ей, где они встретятся. Прежде чем выйти из кабинета, прихватил с письменного стола журнал, который принес Мими Ауджелло. Пригодится на случай, если разговор с Ракеле вдруг свернет в опасное русло.
На парковке возле кафе он заметил, что машины Ингрид еще нет. Само собой, Ракеле задерживалась. Не было у нее той даже не шведской, а скорее швейцарской пунктуальности, что присуща ее подруге. Замялся, не зная, где лучше ждать, снаружи или в кафе. Ему было немного не по себе из-за этой встречи, глупо отрицать. Никогда прежде – а Монтальбано стукнуло уже 56 – комиссару не приходилось вновь встречаться с женщиной, совершенно ему чужой, после того как у них было быстрое – как бы это назвать? – плотское соитие, так сказал бы прокурор Томмазео. Настоящая причина, по которой он не хотел отвечать на ее звонки, состояла в том, что ему было неловко с ней говорить. Неловко и даже стыдно, после того как он показал этой женщине ту сторону себя, которая, по сути, ему не принадлежала.